— Ты же вышла замуж, не поставив его в известность.
— Но о разводе пришлось сказать. У меня не было выбора.
— И знаменитый Дэвид Уэлш лишил меня своего покровительства.
Она опустила глаза.
— Это было тяжело?
— С профессиональной точки зрения это было примерно то же самое, как если бы он меня пристрелил своими руками.
Карен остановилась.
— Но в те времена ты уже пил беспробудно!
— Поэтому ты и решила выйти за меня замуж?
— Мы оба были молоды. Это было абсолютно идиотское решение, и ты это знаешь! Ты хоть раз задумывался над тем, что я должна была чувствовать?
— Я и без того заплатил за это слишком высокую цену, ты не находишь?
— Я всего лишь ускорила твой кризис. Что ты натворил в Африке?
Один-один. Томас опустил глаза и стиснул в руке пакетик с леденцами так, что обертка заскрипела.
— Тебе может показаться странным, но твой отец фактически стал отцом и для меня.
— Позже он сожалел о случившемся.
— Слабое утешение.
— Он даже пытался снова навести мосты.
— Да? В таком случае он делал это чертовски незаметно.
— Как «Око Каина» тебя нашло? — Карен, очевидно, решила сменить тему.
— Так же, как и всех остальных. Безумный кастинг, постоянный надзор прессы… Продюсеры говорили нам, что в их распоряжении целая армия людей. Журналисты, детективы, рекрутеры… Кандидатов выбирали из сотен тысяч.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Не всех.
Томас недоверчиво взглянул на нее. Потом в его мозгу молнией вспыхнула догадка.
— Дэвид Уэлш?..
— Медицинский консультант телешоу. Это он назвал твое имя.
Томас, оглушенный этой новостью, остановился, прислонившись спиной к груде поддонов.
— Он должен был тщательно изучить каждого кандидата, — продолжала Карен. — Буквально выучить наизусть каждое досье. У него есть теория касательно «краткосрочной терапии». Это важное направление в современной психиатрии. Оно занимается излечением людей в минимально короткое время. Отец считал, что это реалити-шоу может стать как раз таким сеансом мгновенного излечения, помогающим людям враз избавиться от своего прошлого. Нечто вроде шоковой терапии.
— Так он нас выбрал?!
— Ну, точнее, принимал участие в отборе.
— Он не побоялся вовлечь в это собственную дочь?
— Я добровольно согласилась. У меня в прошлом тоже остались проблемы, которые нужно решить, представь себе, — с горечью добавила Карен.
Но Томас ее уже не слышал. Он почувствовал слабость и головокружение. Или это приближался очередной приступ гнева?
— А как отнеслось к этой теории руководство телеканала?
— Ну, привлечение психолога-консультанта — это обычная практика в таких случаях. А отец считается светилом в своей области. Он искренне хотел помочь тебе.
— Помочь мне?! Карен, что ты несешь? Ты что, не видишь, где мы оказались?
— Ты хотел умереть.
— Кто тебе сказал?
— Твой алкоголизм, твоя растущая изоляция — все это было медленным самоубийством. Кстати, твоя квартирная хозяйка это подтвердила. Миссис Гуревич рассказала моему отцу, как однажды нашла тебя валявшимся на полу с дулом пистолета во рту. Тебя спасло только то, что ты был мертвецки пьян.
Дэвид Уэлш говорил с его квартирной хозяйкой. Час от часу не легче.
— Отец никогда о тебе не забывал. Как ты думаешь, отчего твой старик с болезнью Альцгеймера оказался в таком привилегированном месте, как Балтиморский дом престарелых? Именно благодаря доктору Дэвиду Уэлшу. Это шоу, помимо денег, могло дать тебе возможность примириться с самим собой. По крайней мере, отец в это верил.
Томас промолчал.
— Мне жаль, — снова заговорила Карен. — Это мы виноваты, отец и я, что ты здесь оказался. Он боялся, что ты покончишь жизнь самоубийством. Никто не мог предвидеть… никто даже не думал… — Голос Карен прервался, и по ее щекам заструились слезы. — Если бы отец мог, он попросил бы у тебя прощения, я уверена. Да ты и сам это знаешь.
Она повернулась и пошла прочь. Томас смотрел ей вслед. Упаковка леденцов в его пальцах была буквально скручена в узел.
Он думал о своей жизни. Обо всей этой хренотени. Как он вляпался в такое дерьмо?
— Мать твою!..
Он рванул упаковку и швырнул в воздух горсть разноцветных леденцов. Потом сунул руки в карманы и двинулся обратно.
Элизабет приподнялась при его приближении. Он кивнул ей в знак того, что все в порядке. Она уже хотела что-то сказать, как вдруг кто-то забарабанил в дверь.
— Без паники! — тут же крикнул Камерон. — Это Сесил, Виктор и Перл. Они ходили за бензином, чтобы заправить мотокар.
Но когда дверь распахнулась и на пороге появился Сесил, на лице Камерона отразилась та же тревога, что и у остальных. Сесил был один. Лоб его был рассечен, лицо залито кровью.
— П-перл, — пробормотал он. — Она р-раненн-на!
И тут снаружи раздался безумный вопль.
Томас первым выбежал на улицу, где едва брезжил рассвет. Остальные устремились следом, словно стайка вспугнутых воробьев. Все без труда узнали голос Каминского. Он кричал, не переставая, еще несколько секунд. От его воплей кровь застывала в жилах.
— Туда! — закричал Томас. — Туда, где свет над крышей!..
Нет, не свет. Пожар.
Он побежал. Кто-то почти поравнялся с ним. Скосив глаза, он увидел Камерона.
— Откуда этот свет? — на бегу спросил полицейский.
Ha самом деле он не нуждался в ответе — ему просто нужно было подбодрить себя. Источник пожара был ясен: здание с вывеской Bullfrog Mining Company — огромная жаба с глумливой ухмылкой была охвачена пламенем. Огненные языки лизали ей брюхо, а некоторые уже достигали головы.
— Там, наверху! — закричала Элизабет.
Томас не сразу понял, в чем дело. Он бежал, не разбирая дороги и молясь только о том, чтобы не споткнуться и не упасть. Впрочем, дороги почти не было видно. Рассвет уже озарил цепочку холмов, но здесь, в низине, по-прежнему было полутемно, словно ночь отказывалась сдавать позиции.
Внезапно вверх взметнулись настоящие огненные столбы. Одновременно с этим ветер донес резкий запах бензина.
— Там, наверху! Голова! — снова воскликнула Элизабет.
Томас, не замедляя бега, посмотрел вверх. Языки пламени мешали разглядеть что бы то ни было. Он обернулся: за ним бежала Элизабет, чуть подальше — Питер и Ленни. Сесила и Карен не видно. Вопль раздался снова Томас остановился, и Камерон чуть не налетел на него, в последний момент избежав столкновения.