Дворецкий, разумеется, не сказал ни слова о слишком раннем приезде гостьи. Он только поклонился и спросил, не будет ли мисс Татлок против, если ей придется провести вечера в одиночестве, поскольку другие гости и хозяева еще не приехали. Шарлотта гордо подняла голову и прошествовала мимо с таким видом, словно вина за неловкую ситуацию лежала не на ней, а на припозднившейся герцогине.

Чтобы добраться от ворот имения Бомон-Мэнор, пришлось проехать не одну милю по огромному парку. Дом оказался под стать парку – он был размером с собор, во всяком случае, так показалось Шарлотте. Внутри все тоже поражало воображение: потолки, терявшиеся где-то в сумеречной высоте, бесчисленное количество дверей и запутанный лабиринт коридоров.

Не был исключением и дворецкий, мистер Блант, – одетый в ливрею, сплошь расшитую красными галунами, с высокой напудренной прической, нависавшей надо лбом наподобие козырька, он походил на епископа в митре.

– Полагаю, герцогиня еще не успела распорядиться относительно комнаты для меня? – робко спросила Шарлотта, едва поспевавшая за мистером Блантом. – Я прошу прощения за то, что причинила вам беспокойство.

Дворецкий немного наклонился к гостье:

– Ее светлость прислана нам все инструкции заранее. Она чрезвычайно организованная и предусмотрительная особа.

Они шли по коридору третьего этажа, когда по дому разнесся ужасный крик. Так могло бы реветь от боли какое-нибудь животное, но кричал явно человек. Шарлотта ахнула и выронила ридикюль.

Дворецкий остановился.

– Чрезвычайно сожалею, мисс, что вам пришлось это услышать, – величественно произнес он, – но дело в том, что один из гостей тяжело болен.

– Герцог Вильерс? – спросила Шарлотта, чувствуя, что губы сами раздвигаются в улыбке. – Он уже здесь?

– Да мисс, – ответил мистер Блант, всем своим видом выражая неодобрение.

Герцог снова закричал, и Шарлотта поняла, что он находится совсем рядом, за следующей дверью. Его голос подействовал на нее как призыв к оружию – она не могла остаться равнодушной. Прежде чем дворецкий успел ее остановить, она распахнула дверь и вбежала в комнату.

Ее взору открылось страшное зрелище: двое лакеев держали лежавшего на кровати обнаженного по пояс Вильерса, а Финчли лил из бутылки какую-то темную, курившуюся дымком жидкость на ужасную рану у него на плече.

Камердинер обернулся и увидел Шарлотту. Его рука дрогнула, и темная жидкость пролилась Вильерсу на грудь.

Герцог, с отрешенным видом уставившийся в потолок, зарычал от боли.

– Ради Бога, уберите Финчли, я больше не могу это терпеть! – крикнул он.

– Мисс Татлок! – запинаясь, проговорил камердинер.

– Что вы делаете? – воскликнула Шарлотта, выхватывая из его рук бутылку. – Сейчас же признавайтесь, что вы делаете с его светлостью?

Финчли хотел было ответить, но его перебил сам герцог:

– Я бы предпочел сказать, что он меня убивает, но на самом деле он выполняет предписание доктора.

– Что за доктор мог предписать лечить больного этим? – Шарлотта потрясла в воздухе черной бутылкой. От ее робости не осталось и следа – в ней закипал гнев. Обернувшись к дворецкому, она потребовала: – Сейчас же говорите, что это за доктор!

Допросу с пристрастием положил конец смех Вильерса – слабый, но все же смех.

– Проклятие! – задыхаясь, проговорил герцог. – Прекратите меня смешить – очень болит плечо.

– Ему уже намного лучше, мисс Татлок, поверьте, – успокоил ее хранивший самый серьезный вид Финчли. – Доктор Треглоун настоящий чудотворец, правда. Он вскрыл уже зажившую рану милорда, а там – страшное воспаление. Вот уже несколько дней мы стараемся ее залечить.

– Теперь я могу выжить, – снова подал голос Вильерс. – Надеюсь, вы готовы к любви, мисс Татлок?

Мистер Блант, дворецкий, оскорбленно втянул ноздрями воздух и расправил плечи.

– Что такое? Любовь? – возмущенно вскричал он – Я еще удивлялся вызывающей смелости этой молодой особы которая позволила себе ворваться в спальню мужчины, позволила себе…

Поднятая рука и ледяной взгляд Вильерса остановили его гневную тираду.

– Мисс Татлок не является моей любовницей, Блант, – сказал герцог. – И не собирается ею становиться. Вам следовала бы лучше подготовиться к встрече с хозяйкой и расстаться со своими пуританскими замашками, ведь ваша госпожа сама герцогиня Бомон, не забыли?

На лице дворецкого отразилась борьба чувств – гордости и страха.

– Мы все только и думаем, как бы угодить ее светлости, – заявил он, почтительно вытянувшись.

– Ну и отлично. Мисс Татлок – самая важная для герцогини гостья.

– Мне это известно, – ответил Блант с низким поклоном. – Позвольте отвести мисс Татлок в ее покои. Я как раз сопровождал ее туда, чтобы она могла стряхнуть с себя дорожную пыль.

«О, я нажила себе врага», – подумала Шарлотта. Она заметила, что Вильерс недовольно разглядывает ее потертый дорожный костюм, и вдруг осознала всю нелепость и неприличие только что разыгравшейся сцены. Она, Шарлотта Татлок, действительно ворвалась в спальню герцога, который к тому же до пояса обнажен!

– Я привез с собой портниху, – сообщил Вильерс. – Мисс Татлок должна немедленно увидеться с ней. Помните наш план, Шарлотта?

На лице дворецкого выразилось крайнее неодобрение – молодая незамужняя девушка позволяет герцогу платить за свою одежду! Какие еще нужны доказательства, что мисс Татлок – блудница вавилонская?

– А как мистер Даутри? – рискнула спросить Шарлотта. – Его преображение гораздо важнее, не так ли, ваша светлость.

– Ох и устал же я, – пробормотал Вильерс, снова закрывая глаза. – Я заставил Даутри пойти к портному – мой бедный кузен протестовал, как агнец, отправляемый на заклание. Но моим шедевром станете вы, мисс Татлок. Кстати, я принял все меры, чтобы на прием пригласили много молодых людей, – у вас должен быть выбор.

Финчли взглядом показал девушке, что пора заканчивать, и она покинула герцогскую спальню. Почтенный мистер Блант ществовал впереди, и Шарлотта кожей ощущала переполнявшее дворецкого негодование, даже его «епископская митра» дрожала от возмущения.

Остановившись у нужной двери, мистер Блант обернулся.

– Я передам портнихе просьбу посетить вас, если она сейчас свободна, – с презрительным видом сказал он, глядя поверх плеча Шарлотты.

– Будет очень любезно с вашей стороны, – пробормотала она.

Глава 45

Флетч с трудом сдерживал радость. За прошедшие несколько дней состояние его духа совершенно изменилось: сначала он рухнул в пропасть отчаяния, потом заставил себя вылезти из нее. И принял решение последовать за Поппи в имение Бомонов, пусть даже она не любит его и никогда не полюбит. Сейчас же происходило и вовсе что-то удивительное – с того момента, как герцогиня Бомон, Поппи и Флетч сели в экипаж, его жена боялась даже встретиться с ним глазами. От его взглядов и прикосновений она тут же вспыхивала, как маков цвет, оправдывая свое имя. Разумеется, герцог не удержался, нарушил свой зарок. И якобы случайно провел рукой по ее бедру, когда подсаживал в экипаж.