Но слишком близкий родственник.
Сам Сечей оказался не против, при этом готов ждать сколь угодно долго, затем помочь ей в создании наследника и не докучать какими-либо желаниями, а маги и жрецы пообещали, что сумеют решить вопрос порченой крови, которая возникает при родственных браках.
Однако на Сечее будто стояло громадное темное пятно — он участвовал в мятеже, а затем собственными руками казнил родственников.
Мало того что за ним закрепилось прозвище «отцеубийца», теперь многие наверняка решили бы, что они с Айрой заранее договорились о том, что, изменив родне, он получит ее в жены.
Айра уже не раз пожалела о том, что заставила брата взять в руки меч палача.
Время от времени Парай приносил ей портреты женихов — один другого хуже. Иногда, словно оправдываясь, он рассказывал о том, кто оказался убит или жутко покалечен в последние месяцы и годы, и среди тех, кто попал в лапы смерти или стал калекой, были лучшие.
Кроме того, Айра знала, как пишутся такие портреты: толстые становились в меру упитанными, болезненно худые прятали свои недостатки под пышным одеждами, косоглазые стояли в профиль, сухая рука ложилась на эфес сабли, а громадный уродливый шрам на шее от магического удара скрывался пышным жабо.
Она совсем извела и себя, и Парая, и Голос, когда мысль о замужестве была отложена из-за других неотложных дел.
Неуловимый убийца нанес страшный удар — он прикончил трех горничных, причем если раньше негодяй делал подобные вещи, скрываясь и пряча трупы, то в этот раз все трое оказались лежащими на черной лестнице, ведущей из покоев одной из фрейлин к коридору на кухню.
Слухи, раньше произносимые вполголоса, с оглядкой — не посчитают ли сплетником, мгновенно стили могучей силой, чуть ли не такой же, как чума или иная напасть.
После заката дворец словно вымирал — никто больше не решался ходить по ночам. Стражники пытались найти неуловимого убийцу своими способами, Парай Недер с помощью нескольких «знающих» людей — своими.
Однако поиски эти затянулись, и через несколько дней после убийства горничных произошло одновременно несколько событий. Вначале главный повар чуть не задушил пришедшего во дворец мясника — оправдываясь, он заявил, что тот смотрел на него косо и наверняка был тем самым злодеем.
Затем патруль гвардии из арбалетов расстрелял подозрительного человека во внутреннем дворе — и это оказался конюх, уходивший от своей любовницы-прачки. Причем он никак не мог оказаться убийцей, ибо в ту ночь, когда лишили жизни горничных, лежал, отравившись несвежей рыбой.
И в довершение бед слуга воткнул нож в живот своему господину, одному из вельмож, который за обедом сказал, что «вас надо держать в страхе, все правильно убийца делает».
С такими событиями можно было даже не ждать появления злодея, которого дворцовая челядь окрестила «Черным Мясником». Общее настроение во дворце подразумевало, что с каждым днем покалеченных и убитых будет все больше.
Люди с подозрением смотрели друг на друга, капитан Морик в отчаянии предложил арестовать кого угодно, чтобы все подумали, что угроза миновала. Марай Недер неожиданно согласился с ним, но резоны у него оказались совсем иные.
Выслушав обоих, Айра дала разрешение.
Днем, при множестве свидетелей капитан стражи обнаружил в казарме, в сундуке одного из своих людей окровавленный нож. Бедолагу тут же заковали и кандалы, вытащили во двор и выставили в заранее приготовленной клетке.
Любой желающий мог посмотреть на него, а за желающими, в свою очередь, пристально наблюдали люди Парая Недера, пытаясь по каким-то им одним ведомым признакам определить настоящего убийцу.
«Ничего у них не получится, — заявил Голос. — Каким же надо быть дураком, чтобы так дешево сдать себя?»
Весь день не иссякал поток желающих плюнуть в несчастного, выкрикнуть оскорбление или просто посмотреть на него.
Королева тем временем занималась государственными делами: выяснилось, что часть товара, уходившего якобы в вольные города, каким-то образом оказывается в Орде — то есть Дорас сам усиливал своего злейшего врага; найти виновников проблемы не составило, однако это были серьезные, солидные купцы, имевшие вес в своих гильдиях, и, арестовав их или хотя бы даже обвинив, королева могла столкнуться с главами гильдий, которые одновременно управляли столичным ополчением и не видели ни чего совсем уж плохого в торговле с врагом.
«Война войной, — пояснял Голос, — а работникам всегда и всюду платить надо. Кроме того, если покупать у земледельца хлеб в начале зимы, а забирать следующей осенью, то цена на него будет раза в два ниже, и хочется-то взять побольше».
Верховный жрец Дегеррая в Дорасе предложил создать небольшой отряд, который тайно будет уничтожать врагов короны.
— Я не вижу в этом ничего плохого, — заявил ом, перетаптываясь с ноги на ногу, словно его беспокоили насекомые. — Хотите, я сам поговорю об этом с Параем Недером? Он кажется мне человеком весьма неглупым и наверняка согласится со мной. Мы немного отойдем от закона — но это же на благо страны!
— Я в этой стране — закон, — сухо ответила Айра. — И каждое нарушение закона бьет по стране и мне лично.
Один из советников предложил разрешить торговать с Ордой, но поставить такой налог, чтобы всякое желание отпало. Мысль показалась интересной, и решили ее хорошенько обдумать. Голос дал совет скупать у купцов их товары и самим торговать, но в таком случае, Айра знала это совершенно точно, королевских приемщиков быстро подкупят, и корона тут же начнет нести громадные убытки.
Она предполагала поразмышлять об этом перед сном, в постели, но едва ее голова коснулась подушки, как глаза сами собой закрылись.
А утром выяснилось, что Голос ошибся — и Черный Мясник, неуловимый убийца, державший в страхе весь дворец, попытался ночью убить «самозванца» и был пойман людьми Парая Недера.
К удивлению Айры, убийцей оказался старик, который преподавал ей основы магии. Тот самый, который не мог произнести букву «с», не удвоив, а то и не утроив ее.
Полночи его допрашивали, и он рассказал о том, что в его голове давно появились видения, что он слышал шепот, уговаривавший его убить кого-нибудь. Старик пытался сопротивляться, а потом в странном полусне зарезал прачку, скинул ее тело в море и после этого испытал громадное облегчение.
Он боролся с собой и убивал только тогда, когда было совсем невыносимо.
Всего он убил за несколько лет полтора десятка человек.
Под утро его оставили связанным в одной из камер дворцовой темницы, однако когда за ним пришли верховный маг и палач, чтобы продолжить допрос, убийца уже был мертв. Он откусил себе язык, и окровавленными губами начертал некий страшный символ на стене.
— Его душу захватили демоны, — пояснил верховный маг, представ перед Айрой. — Такое случается и становится все более частым, к сожалению. Было несколько случаев в Империи, я слышал о двух таких историях в вольных городах. Что-то приближается, что-то страшное.