Жеряпко решил ехать в логово врага.
Вряд ли все Сашины подручные знают его в лицо. Может, и Саша Ядовитый не знает.
Ведь сам Федор никогда не видел Валентининого мужа! Оставалось только придумать повод для поездки. "Буду выдавать себя за врача, — решил Федор. — Врач внушает если не почтение, то уж опасение как минимум.
Особенно когда находится при исполнении.
На месте соображу, что сказать".
Он зашел в аптеку, чтобы купить там стетоскоп для антуража, но стетоскопов в наличии не оказалось. Тогда он приобрел тонометр и еще некий прибор под загадочным названием «БСК 154-12», который, судя по прилагаемому к нему описанию, излечивал от полутора сотен болезней. В рабочем состоянии прибор мигал красной лампочкой и так гудел, что Федор был буквально очарован. Это оказалось именно то, что надо! До кучи он прикупил еще упаковку разовых шприцев и походную аптечку в кожаном футляре. Засунув все это добро в свой портфель, Федор стал прикидывать, как ему лучше добраться до загородного особняка Саши Ядовитого. В том, что Валентина там, он даже не сомневался. Где же ей еще быть, раз в городской квартире никто не подходит к телефону! Адрес особняка давно уже хранился в его памяти. Жеряпко решил взять такси.
Конечно, это будет дорого, но разве можно думать о деньгах, находясь лицом к лицу со смертельной опасностью?
Пока таксист вез его к подмосковному обиталищу Ядовитого, Федор пытался придумать для липового врача подходящую фамилию. По его мнению, она должна была звучать красиво и немного загадочно. Однако на ум ничего не шло. Отчаявшись, Федор схватил старую газету, которая валялась у шофера на заднем сиденье, и принялся прочитывать подряд все фамилии, которые там встречались. Громкие, типа Путина и Чубайса, он пропускал, рядовые же приводили его в состояние крайнего недоумения. До сих пор он думал, что его собственная фамилия — нечто из ряда вон, но сейчас был близок к тому, чтобы навсегда избавиться от комплекса неполноценности. Если верить газете, страна просто наводнена типами, в паспорте у которых написано черт знает что.
Например, Глюкопудов. Может человек с фамилией Глюкопудов внушать уважение?
В газете была собрана целая кунсткамера:
Невроткин, Хрустман, Скорпионенко, Масломяткин и Клопенюк. Федор Ильич решил, что надо остановиться на чем-нибудь классическом. «Назовусь-ка я доктором Фрейдом, — подумал он. — Самое милое дело».
Было уже совершенно темно, когда такси подкатило к особняку Ядовитого. Домик был что надо. Его чернильный готический остов вырисовывался на мягко-синем вечернем фоне, поражая воображение громадностью и неприступностью. Наверное, поэтому забор вокруг участка хозяева посчитали излишним.
Окна светились только на первом этаже, да еще одно — в круглой башне, прилепившейся к правому крылу строения. «Там заперта моя любимая», — догадался Федор.
Электрическое освещение было скудным, и, когда такси отъехало, у Жеряпко сложилось отчетливое ощущение, что он попал в прошлый век и дверь ему сейчас откроет дворецкий в бархатной ливрее и башмаках с пряжками.
Пройдя по дорожке, обсаженной низкими кустами, листья которых лаково блестели в темноте, Федор отрывисто позвонил. На него уставился глазок видеокамеры, потом внезапно ожил динамик, прилепленный к стене, который, немного пошипев, неприветливо спросил:
— Кого надо?
— Хозяина, — ответил Федор заговорщическим тоном.
— Хозяина нету, — выплюнул динамик.
«Вот и слава богу», — подумал гость, едва удержавшись, чтобы не перекреститься.
— Все равно откройте, — вслух сказал он.
— Еще чего! — рыкнул динамик и противно затрещал, но не отключился.
— Мне надо осмотреть больную! — вздорным голосом заявил Жеряпко. — Что там у вас за барышня, из-за которой меня вытащили из постели?
— Кто вытащил? — переспросил динамик. — Кого вытащил?
— Меня! — тявкнул Жеряпко, но тут же мысленно себя одернул и уже гораздо более авторитетным тоном заявил:
— Я, милейший, академик, действительный член Академии психоневрологических наук, доктор Фрейд. И не собираюсь стоять тут на улице, когда у меня каждая минута расписана на неделю вперед!
— А кто вас вызывал? — продолжал допытываться динамик.
— Сам, — понизив голос, доложил Федор, решив больше к этому короткому пояснению ничего не прибавлять.
На Жеряпкино счастье, Саша Ядовитый в этот момент в столице-матушке гулял с девками, отчего был недосягаем ни для друзей, ни для подданных. Гулянки Саша считал лучшей профилактической процедурой на свете и строго следил, чтобы в эти святые моменты его не прерывали.
Дверь тонко пискнула и открылась.
— А теперь подробнее, — сказал амбал, возникший перед Жеряпко, который уже шагнул было в глубину представшего его очам мраморного холла. — Кто вы такой?
Уже одно то, что образина обращалась к нему на «вы», вселяло в Федора определенный оптимизм. Он снова перечислил свои воображаемые титулы и, ловко достав из кармана старое пенсне, которое годами валялось у него на работе, нацепил его на нос.
— А ну, еще раз, как ваша фамилия? — спросил амбал, в подсознании которого определенно что-то шевельнулось.
— Фрейд. Зигмунд Фрейд. Неужели вы обо мне никогда не слышали?! — возмущенно спросил Федор.
Амбал позвал своего напарника, такого же амбала, они о чем-то пошептались, потом какой-то из них велел:
— На второй этаж, я покажу.
Сказать по правде, страдания Валентины надоели стражникам хуже горькой редьки.
После того как ей показали труп по ошибке убитого Шурмина, Валентина поняла совершенно отчетливо, что Федору надеяться не на что. Отчаянию ее не было предела. Она кричала, выла и стучала в дверь ногами, потом стонала, раскинувшись на широкой кровати, а теперь вот уже второй час истерично всхлипывала и так вошла во вкус, что, по всем признакам, собиралась заниматься самоистязанием до рассвета.
— Я войду с вами, — предупредил амбал, останавливаясь перед дверью темницы.
— Как же я буду осматривать больную? — возмутился «доктор».
— Только при мне.
— Помилуйте, это ни в какие ворота!
Услышав, что в замке зашевелился ключ, Валентина перестала рыдать и теперь сидела на кровати, сдувая с влажного лба непослушную прядку волос. Увидев в распахнувшейся двери Феденьку, она чуть было не кинулась к нему в объятия, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Федор же сказал:
— Нуте-с, кто у нас тут болен?
— Я, — ответила Валентина, спрыгивая с кровати. — Боже, я так рада видеть вас, доктор!