— Что это за человек? — поинтересовался Титов. — Которому ты хотела размозжить голову?
— Просто… Один тип. Довольно приставучий. А что?
— Ничего. Я любопытен.
— Я тоже, — кокетливо сказала Рита, заходя в лифт. Глебов конкурент нравился ей все больше и больше. «По крайней мере, он галантен, — подумала она. — Относится ко мне без этого дурацкого мужского превосходства».
— Кстати, на улице дождь, — сообщил тем временем Титов.
— Наплевать! — с гусарской удалью откликнулась Рита, намереваясь выйти из-под козырька.
— Нет уж, подождем, пока шофер принесет нам зонт.
— О! Ты ездишь с шофером?
— Я же знал, что буду слегка навеселе.
— Но ты почти не пил.
— Это тебя разочаровывает?
— Хочу, чтобы ты сам вел машину. Мужчина за рулем — это… Это так волнующе!
Чтобы не связываться с ней, Титов отослал шофера и сам проводил Риту до машины. Всю дорогу она благополучно проспала, пристроив разрумянившуюся щечку на плече Титова. «Нет, Стрелецкий явно собирается сделать какой-то ход, — думал между тем тот. — Невозможно поверить, что все происходящее развивается вне всякого плана. Но что это может быть за план?» Всей хитрости Титова не хватило на то, чтобы разгадать простой план Стрелецкого.
Возле подъезда Рита встала как вкопанная.
— Там консьерж, — возмущенно сказала она.
— Естественно. Ну и что с того?
— Я не хочу, чтобы он меня видел!
— Прости, ласточка, но не могу же я спрятать тебя за пазуху! Да и вообще это глупо. Ты идешь ко мне в гости, и ты взрослая девочка.
— Он подумает, что я одна из твоих любовниц! — уперлась Рита.
«Можно подумать, это не так», — злорадно подумал тот, а вслух сказал:
— Ну, если ты переживаешь, прикройся зонтом.
Рита послушалась. Когда они проходили мимо консьержа, она раскрыла зонт и, делая вид, что стряхивает с него капли, загородила лицо. «Господи, какая же дура! — подумал Титов. — Не будь она дочерью Стрелецкого, я бы уже сейчас потерял к ней всякий интерес».
— Риточка, — спросил он просто из гадства, когда они поднимались в лифте. — Что ты там изучала в твоей закрытой школе? Гостиничное дело? Какие-нибудь необременительные предметы? Что ты любила больше всего?
— Литературу, — гордо ответила Рита.
— Процитируй что-нибудь, — Титов смотрел на нее с печальным вниманием. — Что-нибудь афористичное.
— Пжалста, — сказала Рита. — Вот, например, Апулей. Умнейший был мужчина.
«Всякому поступку, — говорил он, — надобно пристально искать разумное объяснение и к причине деяния быть внимательнее, нежели к самому деянию».
Титов мгновенно напрягся и в упор посмотрел на свою полупьяную спутницу.
"Черт, неужели я лоханулся? И она совсем не такая простушка, за какую себя выдает? Зачем она сейчас это процитировала? Это что, предупреждение? Причина всякого деяния…
По какой причине она со мной поехала? Может быть, вовсе не потому, почему я подумал?"
— Или вот еще, — вошла во вкус Рита. — Шекспир. Знаешь, что советовал классик?
«Держи подальше мысль от языка, а необдуманную мысль — от действий».
— Забавно, — сказал Титов с прохладной улыбкой. — У тебя отличная память.
— Это да, — сказала Рита. — Память — это да. Это то, что развито у меня лучше, чем все остальное.
Когда они вошли в квартиру Титова, роскошную, естественно, Рита мгновенно поняла, что здесь уже кто-то есть.
— Свет, — расширив глаза, сказала она. — На кухне, кажется.
— Это мой помощник, — спокойно объяснил Титов.
— Помощник по хозяйству? — не поверила Рита.
— Да нет же. Что ты дергаешься, отдай зонт.
— Отошли его, — капризно сказала Рита. — Не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел ночью у мужчины. Это меня скомпрометирует.
— Что, опять?! — возмутился Титов.
В этот момент его помощник со словами приветствия на устах появился в проеме двери. Рита недолго думая раскрыла перед собой зонт, обрызгав все вокруг каплями воды.
— Слава, иди, — раздраженно сказал Титов. — Можешь собираться. Ты свободен до утра.
Невидимый Рите Слава что-то пробормотал и удалился.
— Деточка, кончай свои представления, — раздраженно сказал Титов. — Скидывай туфельки и пойдем. Чего ты хочешь?
Кофе?
— Сначала поцелуй меня! — сказала Рита, вытянув губы трубочкой. Пары всего того, что она выпила за вечер, наконец ударили ей в голову.
Обняв Риту за шею, Титов прислонился к ее рту сухими губами и почти тотчас же отпустил.
— Сначала кофе, — заявил Титов, — потом все остальное.
Пока он готовил кофе, в коридоре хлопнула дверь. Помощник Титова ушел, и Рита, уже ничего не опасаясь, отправилась обследовать квартиру. Туфелек она не сняла, поэтому слегка наследила на коврах. Наконец нашла спальню, в центре которой стояла огромная кровать, накрытая белым покрывалом, и повалилась на нее вниз животом, раскинув руки и ноги во все возможные стороны. Через некоторое время она захотела перевернуться на спину, но почувствовала, что каблук зацепился за что-то и не пускает.
Кое-как извернувшись, Рита с трудом освободила ногу, вытащив из края покрывала витой шелковый шнур, который, по всей видимости, стягивал его на углах. Чтобы хозяин не заметил причиненного его имуществу ущерба, Рита намотала шнур на руку, рассчитывая сунуть его куда-нибудь подальше, но тут в дверях возник Титов с подносом.
Рита проворно спрятала руку под себя и широко улыбнулась.
«Она выглядит подозрительно, — подумал тот, неискренне улыбаясь в ответ. — Я чувствую подвох, но не могу понять, в чем он». Рита между тем думала примерно следующее: «Скорей бы уж грехопадение, а потом на боковую». Кофе не подействовал на нее совершенно. Напротив, после выпитой чашечки ей захотелось спать еще сильнее.
Она поморгала глазами и снова легла, приняв свою прежнюю позу. Не забыв, правда, засунуть правую руку со шнурком себе под живот. Зевнула и отключилась.
В этот момент в соседней комнате зазвонил телефон. Титов поставил поднос на стеклянный столик и вышел.
— Да? — Он слегка приглушил голос, думая, что Рита может его слышать.
На проводе был Чудов. Выполняя наказ шефа, он позвонил, чтобы «пугнуть» Титова, который так неосмотрительно увез Риту к себе домой. Пугнул он его, надо сказать, мастерски.