Леня огляделся и ловко поймал за рукав пробегавшего мимо поваренка.
— Ну-ка, постой! — проговорил он, покрепче ухватив рукав белой куртки. — Что у вас за шум сегодня был?
Поваренок хихикнул и попытался вырваться. Леня сделал суровое лицо и повысил голос:
— А ну, рассказывай, а то повесткой вызову, да еще и оштрафую за препятствия следствию!
— Не надо повесткой! — парень поскучнел. Не надо штрафовать! Чего рассказать-то? У нас сегодня шеф в тесте извалялся… — парень не удержался и прыснул. — Так расстроился, что домой ушел, смену даже не доработал… Но это картина была, я скажу, — он с трудом сдерживал смех, — шеф весь в тесте, как молочный поросенок по-тамбовски…
— В тесте, говоришь? — Маркиз свободной рукой вытащил Светину фотографию и показал ее поваренку. — А вот эту личность ты сегодня не видел?
— Как не видел, — парень снова захихикал, это ж она шефа напугала, он как шарахнется, а мимо Мишка тесто тащил, шеф на него налетел, они как покатятся, а тесто на них, такая умора!
— Напугала? — переспросил Маркиз. — Как это сопливая девчонка вашего шефа напугала? Он ведь, надо думать, серьезный мужчина?
— Еще какой серьезный, — поваренок закивал. — А девчонка ему прямо под нос паука сунула, ну, тут такое началось…
— Паука! — повторил Маркиз. — Ну тогда это точно она. А куда она потом подевалась?
— Да вот в эту дверь выскочила, — парень показал на дверь, через которую только что вошел сам Леня.
Маркиз отпустил рукав, и поваренок припустил вперед, как выпущенная из лука стрела.
А сам Маркиз вернулся к служебному входу.
Возле двери по-прежнему торчал круглолицый парень, только теперь он не скучал: к нему присоединилась молоденькая официантка в форме полевой медсестры, они курили и болтали. Маркиз покачал головой и неожиданно подскочил к воркующей парочке.
— Ничего, значит, не видел? — гаркнул он прямо в ухо парню. — А повара говорят, что та девчонка прямо мимо тебя пробежала!
— Быть того не может! — парень смотрел честными глазами и для большего правдоподобия ударил себя кулаком в грудь. — Я все время тут, прямо ни на секунду не отлучался, мимо меня и муха не пролетит! Скажи, Масяня! — обратился он за подтверждением к своей подружке.
— Мимо него не пролетит! — с готовностью подтвердила та.
— Пролететь, может, и не пролетит, а пешком точно пройдет, строем и с барабанами, — пробормотал Леня и вышел на улицу: он понял, что больше ничего здесь не узнает.
Леня огляделся и не спеша двинулся вдоль бульвара. Пользуясь первым теплом, здесь уже появились молодые мамаши с колясками, пенсионеры с шахматной доской, разговорчивые старухи и прочие не слишком занятые люди.
Кто-то из них мог видеть Свету и указать Маркизу, куда отправилась девочка, выбежав из служебной двери ресторана.
Неподалеку стояла утомленная мороженщица со своей тележкой. К ней-то Леня и обратился в первую очередь. Купив эскимо с джемом и орехами, чтобы произвести на торговку приятное впечатление, он затем показал ей фотографию пропавшей девочки.
— Этой мелюзги здесь столько бегает, — проговорила тетка, возвращая ему снимок, — все на одно лицо. Мне только и дела, что за ними следить! Мороженое она не покупала. Если бы покупала, так я бы запомнила!
Подумав, что отрицательный результат — тоже результат. Маркиз двинулся дальше. К молодым мамам с колясками он не стал даже обращаться: они редко бывают наблюдательны, их внимание занято исключительно собственным ребенком, а если и отвлекутся от него, то только для того, чтобы поговорить с соседкой о собственном и ее сокровище.
Старики, которые на одной из скамеек играли в шахматы, явно были так заняты своей партией, что тоже ничего вокруг не замечали, и на разговор с ними Леня тоже не стал тратить время.
Зато старухи бывают очень наблюдательны, и Маркиз, остановившись около следующей скамейки, где три подруги преклонного возраста перемывали кому-то косточки, негромко кашлянул и вежливо проговорил:
— Погода стоит хорошая.
— И что с того? — немедленно отозвалась бабуля в лиловом мохеровом берете. — Еще пока холодно было, так покой был, можно было спокойно погулять, а теперь, по теплому-то времени, всяческая шпана набежит, приличным людям и на бульваре не посидеть!
Посчитав, что достойно ответила разговорчивому незнакомцу, старушка отвернулась от него и продолжила прерванный разговор:
— А я так считаю, что всех, которые с большими собаками, нужно сей же час в следственный изолятор.
— Это почему это, Тамара Петровна, у тебя такое личное мнение? — проговорила тетка в таком же берете, только салатового цвета.
— А потому что где это на такую зверюгу мяса напасешься? Ведь он же сколько ест! Это же надо олигархом быть, чтобы такую чертову прорву мяса каждый день покупать!
— Зачем же обязательно такие крайности? — возразила салатная. — У меня, например, зять содержит этого ризнль.., ризеншнауцера, а притом никакой он не олигарх!
— Про твоего зятя. Варвара Степановна, ничего не хочу сказать, может, он и порядочный, а только я считаю, что которые приличные люди, те маленьких собачек заводят. Это и не накладно, и удовольствия больше. Маленькая собачка, она как-то душевнее…
— Я еще раз прошу прощения, женщины, — напомнил о себе Маркиз, — вы тут, наверное, давно находитесь, так не видели ли случайно такую девочку? Она из той двери должна была выйти.
Он протянул пенсионеркам фотографию Светы. Дама в салатовом берете мельком взглянула на снимок, лиловая же поджала узкие губы и неприязненно проговорила:
— Только нам и дел, что за чужими хулиганами присматривать! Это что же из нее вырастет, если она в такие годы по ресторанам бегает? А вам, молодой человек, стыдно должно быть! Нарожают детей, а воспитания подходящего не дадут! Присматривать надо за детьми!
— Спасибо за совет, — сдержанно ответил Леня, — так все-таки — видели или не видели?
— Никого мы не видели! — ответила дама в лиловом.
Неожиданно в разговор вмешалась третья тетка, на которой был берет поразительного желто-коричневого цвета.
— И еще я вам вот что скажу, — проговорила она, обращаясь не к Лене, а к своим заинтересованным соседкам, — что передают в последнее время, очень сильно в городе преступность выросла. Маньяки разные на каждом шагу попадаются. Ты на него смотришь, даже, допустим, вежливо с ним разговариваешь — а он натуральный маньяк! И самое главное, что ведь никак его не отличишь! Внешность потому что обманчивая. С виду, может, даже вполне приличным кажется, а разберешься — маньяк!
— Это почему же, Вельмира Сазоновна, у тебя такое личное мнение? — отозвалась более сдержанная дама в салатовом. — Я так считаю, что прежде чем такое мнение иметь, проверить надо…