Здесь и был тайник отца – нижний кирпич выдвигался, а за ним было пустое пространство размером с почтовый ящик.
Клава несколько мгновений не решалась вытащить кирпич, боясь…
Она толком не могла разобраться, чего боится больше. Того, что никакого ножа там нет и все, что она видела во сне, в том числе и ОН, всего лишь плод ее фантазий, или того, что нож все-таки есть.
А значит, все возможно. И ОН придет. И станет ее судьбой. И от этого почему-то становилось страшно.
Так, все, хватит тут торчать, уже ноги затекли!
Клава осторожно выдвинула кирпич.
Нож там был. Даже не нож – кинжал. Странный, чужой какой-то, из необычного материала. И – Клава осторожно прикоснулась к нему пальцем – действительно ледяной!
Девушка зажмурилась и схватила находку всей ладошкой. Сначала руку обожгло смертельным холодом, но буквально через секунду нож начал согреваться, и вот он уже на ощупь самый обычный. Даже теплый, теплее, чем рука.
Клава аккуратно вернула кирпич на место и закопала свою находку за оградой, под кустом орешника.
А на следующий день отец поехал за старым профессором и вместе с Петром Никодимовичем, которого Клава, несмотря на то что профессор вылечил ее, интуитивно побаивалась, привез ЕГО.
А значит, все, что говорил лысый в ее сне, – правда. И этот вот роскошный красавец, живое воплощение ее грез, – ее судьба!
Мамочки, но он же такой… такой…
Не может этого быть! Она прекрасно осознавала, что не смотрится рядом с этим парнем, не пара они!
Откуда-то из глубины памяти всплыли строки стихотворения, причем чье оно, – девушка понятия не имела. И откуда она это знает – тоже…
В одну телегу впрячь не можно
Коня и трепетную лань…
Только именно эти слова отражали сейчас ее эмоции. Хотя в их с Сергеем Тарским – у него даже имя с фамилией красивые, не то что у нее! – ситуации конем, вернее, неуклюжей кобылой, была она, Клава. Клава Севрюкова… А Сергей – изящным мускулистым оленем с благородной осанкой.
Но потом этот олень… тьфу ты, парень, конечно же, – этот невероятно красивый парень заговорил. И от звука его завораживающе бархатного голоса все сомнения, все страдания девушки растаяли, словно ледышка под июльским солнцем.
Он будет принадлежать ей! Лысый обещал! А до сих пор все, о чем говорил тот страшилка из ее сна, сбывалось!
И… и вон он как расстроился, что папкин нож исчез! Значит, хотел его заполучить! И это действительно будет для Сережи подарком!
Ну а то, что надо нож на острове вручить… Ну и вручит, а чего! С Сережей ей ничего не страшно!
Вот только… Как это сделать, если папка, заметив ее дурацкое поведение – да Клава сама готова была себя по башке стукнуть поленом каким-нибудь увесистым, чтобы не краснеть и не млеть при виде городского гостя, – строго-настрого запретил гулять вместе с Сереженькой поодиночке. Только вдвоем!
С этой насмешницей Полинкой!
А потом оказалось, что Полинка тоже запала на ее Сереженьку! Да еще так бесстыдно себя предлагала, кошмар! Неужели они с Гришаней не только целовались?! И Полинка не побоялась папкиных угроз?!
Ну и все… Когда это парни отказывались от того, что само в руки идет! Даже не идет – запрыгивает, нагло выставив сиськи! Пока она, Клава, сознание теряет от смущения…
Но ОН отказался! Сережа послал Полинку вместе с ее сиськами! И даже выговор вкатил, про девичью честь напомнил!
Ну что, сестренка, выкусила? Ржала все время над ней, Клавой, называла ее слова о настоящей любви бреднями? Мол, всем мужикам только одного и надо, и никому твоя скромность на фиг не нужна!
Три ха-ха!
И все опять так удачно складывается – отца с профессором до завтрашнего дня не будет, обиженная Полинка убежала искать утешения у своего Гришани, а Сергей ушел в лес ОДИН!
Другого такого случая не представится, давай, Клава, действуй!
– Доча! – От громкого материнского оклика девушка аж подпрыгнула от неожиданности, словно заяц в силках. – Ты чего дергаешься, словно в падучей?
– Ага, в падучей, – проворчала Клава, повернувшись к окну кухни, откуда по пояс высунулась мать. – Ты ж прямо в ухо протрубила, как дикий слон!
– Я те дам – слон! – шутливо возмутилась Зинаида. – Это ты на что сейчас намекаешь? Что мать толстая, как слониха?
– Нет, – хихикнула Клава, – на то, что ты вполне могла бы на центральной усадьбе громкоговорителем работать.
– Свинюшка ты бессовестная!
– Ты ради этого меня напугала?
– Нет, спросить хотела: где Полина?
– Не знаю, – пожала плечами Клава, – тут где-то крутилась.
– А Сергей?
– Вроде в лес пошел.
– Один?!
– Ну да, мы же тут. Хотя… – Девушка задумчиво нахмурилась. – Знаешь, мама, а ведь Полина сразу после того, как Сергей в лес ушел, куда-то пропала. Я ее с тех пор не видела.
– Ах ты ж дрянь такая! – мгновенно рассвирепела Зинаида. – Вертихвостка бесстыжая! У нее же Гришка есть, а она за первым попавшимся красавчиком бежать готова! Ох, чует мое сердце – на беду к нам этот парень пожаловал, ничего хорошего из его гостевания не выйдет! И зачем только Иван его притащил!
– Мам, ну а как он мог отказать, если Петр Никодимович просил?
– И Никодимыч тоже хорош! Давай теперь к нам всех своих учеников таскать, гамузом!
– Мамуль, не вредничай! Ты же на самом деле так не думаешь!
– Ну нет, конечно, – тяжело вздохнула мать. – Просто Сергей этот… Слишком уж он красивый, такого нельзя приглашать в дом, где две девушки незамужние живут! Ты вон все утро с него глаз не сводила, щеками полыхала так, что я думала – дом сейчас загорится!
– Ну, ма-а-ам!
– Да ладно, шучу я! Ты-то здесь, на месте, ты у нас девочка послушная, а вот Полинка, зараза… Так, доча, беги-ка ты в лес, найди там Сергея с Полиной и не отходи от них ни на шаг!
– А если Полина все же не с ним?
– Да, конечно, не с ним она! Хотя если Сергей один по нашим местам бродит – тоже не дело. Заблудится еще, а день-то к вечеру катится! Так что все равно беги, приведешь его домой. Только смотри у меня, Клава! Если парень один – сразу домой! Жаль, что у нас эти, как их… ну, телефоны такие маленькие, что без проводов…
– Мобильные, мама, мобильные телефоны.
– Во-во, они самые! Жаль, что они у нас только на центральной усадьбе работают, а тут – нет связи, нет связи! Ладно, беги, дочушка, пока твоя сестра там глупостей не натворила! И сама…
– Да поняла я, мама! Сколько можно вам с отцом одно и то же талдычить!