Так что Матвей не в меньшей степени, чем Кирилл и Лана, был заинтересован в обезвреживании смертельно опасной гадины. Раз в два-три месяца он приезжал в закрытое психиатрическое учреждение, расположенное в одном из небольших городков Подмосковья, и проверял – на месте ли милая Динь-Динь?
Но не уследил и он – Квятковская сбежала. И попыталась вновь открыть Врата, подчинив себе Яромира, родного брата Ланы, который должен был принести сестру в жертву в центре этих Врат.
В центре лабиринта Олешиного острова.
Где сейчас терзал свою жертву незнакомый парень…
Но как?! Откуда взялся Жрец?! Меткий выстрел Владимира Свидригайло, помощника Матвея, поставил несколько месяцев тому назад точку в истории Дины Квятковской. Раал вышел из мертвого тела носителя, это видели все, кто был тогда на острове. И вселиться в кого-либо насильно он не мог – для этого требовалось добровольное согласие человека плюс определенный ритуал. Врата остались закрытыми – ведь жертвоприношение не состоялось.
И они все – и Кирилл, и Лана, и Лена Осенева, близкая подруга Ланы, тоже чуть было не ставшая жертвенной овцой, и Матвей, были уверены, что теперь-то уж – все! Кошмар последних лет ушел, закончился навсегда!
Вместе со сгинувшим Раалом.
Но сейчас из глаз незнакомого красавчика на Матвея смотрел именно он.
Раал.
И он, кажется, тоже увидел Матвея. И узнал его.
Во всяком случае, парень усмехнулся и издевательски подмигнул Кравцову. А затем вернулся к прерванному занятию, занося над женским телом клинок – раз за разом…
А девушку, приведшую сюда Матвея, внезапно затрясло, да так сильно, что она не удержалась на ногах и упала. Вниз, туда, где в эту минуту она умирала.
Вернее, упала бы, если бы ее не подхватил Кравцов. Нет, не руками: в этом мире все было не так, как в привычном ему, человеческом. Тем более что сдвинуться с места он не мог, завязнув в серой смоле. Матвей просто инстинктивно ринулся к бедняжке, всем своим существом рванулся ей на помощь, переполненный гневом, яростью и бесконечной жалостью к ней…
И незнакомка, уже устремившаяся вниз, приостановилась. Пару мгновений она висела в сером желе, испуганно свернувшись в комочек, затем робко приподняла голову, осмотрелась и впервые за все это время улыбнулась. Слабо, еле заметно, но – улыбнулась.
А в ее опустошенных, выжженных болью глазах зажглись крохотные искорки надежды.
Девушка выпрямилась и повернулась к Матвею. Губы ее дрогнули, искривились в мучительной судороге, она явно пыталась что-то сказать. Но у нее ничего не получилось: казалось, что губы девушки прочно склеены – кем-то глумливым и жестоким.
Кравцов решил помочь незнакомке, тем более что он уже догадался, кто она такая. Собственно, за подробностями по этому уголовному делу Матвей Кравцов и вылетел сегодня в Мурманск.
Они все – и Лана, и Кирилл, и Яромир, и Ленка Осенева, и Володя Свидригайло, и он, Матвей – только-только начали приходить в норму, вернувшись к привычному ритму и образу жизни после кошмара, разыгравшегося с ними на одном из островков Белого моря. Прошло больше двух месяцев с того дня, раны физические зажили давно, душевные начали рубцеваться, жизнь постепенно вновь входила в русло…
Пока в газете с говорящим названием «Жесть!» не появилась статья на весь разворот – «Кровавое жертвоприношение на Олешином острове!».
Матвей в принципе никогда не читал прессу, обладавшую пикантным оттенком жидких утренних анализов, ему в жизни и так адреналина вполне хватало, так что щекотать нервишки смакованием по большей части выдуманных «ужасов» у него не было ни времени, ни желания. И в тот день он также не собирался изменять своим привычкам. Он предпочитал после ужина почитать «Аргументы и факты», единственную газету, которую продолжал выписывать.
Матвей с удобством расположился в кресле, собираясь погрузиться в мир весомых аргументов и достоверных фактов, когда в гостиную вошла бледная до синевы Ирина, державшая в руках какую-то газету.
Лизонька была у соседей, в гостях у своего лучшего друга Павлика, с которым ходила в детский сад, так что вечер выдался тихим и спокойным. Телевизор они решили не смотреть, отдали предпочтение – каждый – печатному слову, и Иришка ушла в спальню, собираясь понежиться на кровати, читая любимый журнал.
«Караван историй» журнал назывался.
Но сейчас в ее руках был вовсе не журнал. Да и ни одна из его тщательно причесанных и напудренных историй не могла бы вызвать у нее подобную реакцию: в глазах его достаточно стойкой и сильной жены плескался неподдельный страх.
– Господи, Ириша, что случилось?! – Матвея буквально сдуло с кресла, он отшвырнул газету и бросился к жене. – Что-то с Лизонькой, да? Тебе позвонили? Но почему я звонка не слышал? Ну что ты стоишь, надо бежать!
– Не надо никуда бежать, – еле слышно прошелестела Ирина. – С Лизой все нормально, мне никто не звонил…
– Тогда что случилось? На тебе же лица нет!
– Вот, – жена протянула Матвею газету. Костяшки ее пальцев побелели. – Это… здесь…
– Что – здесь? И что это за газета?
– Газета называется «Жесть». А в ней – статья… – ее губы внезапно искривились, и она тихо, беззвучно, заплакала. – Господи, Матюшка, ну когда же это кончится?!
– Да что – это?! – заорал Матвей, метнувшись в кухню за валерьянкой. – Что такого могли напечатать в этой газетенке?! И с каких пор ты стала покупать желтую прессу?
– Мне ее киоскерша на сдачу всучила, когда я журнал покупала… Я и решила взглянуть – что напридумывали эти брехуны. А там… там…
И она вновь протянула вернувшемуся из кухни мужу газету с кричащим заголовком.
Кричащим о нем. Об Олешином острове…
Матвей схватил газету и впился глазами в мелкий шрифт.
А Ирина, поставив на журнальный столик пузырек с валерьянкой, молча направилась к бару. Вытащила оттуда бутылку коньяка, два бокала и, пока муж читал, налила им обоим реального успокоительного.
В тот же вечер Матвей позвонил своему бывшему сослуживцу, работавшему в следственном управлении Мурманска, и попросил его собрать воедино всю имевшуюся у следствия информацию по делу об убийстве Клавы Севрюковой, дочери фермера Ивана Севрюкова, жителя деревни Поморье.
А утром, получив все сведения, он сразу же набрал номер Кирилла Витке, являвшегося не только одним из его боссов, но и другом.
И «обрадовал» его новостями – не в меньшей степени, чем накануне сам этим чувством проникся.
Потому что описанный в статейке максимально подробно (половина деталей, кстати, как оказалось, была вымышлена, так сказать, для придания нужного антуража) кошмар очень уж сильно напоминал все то, что не так давно произошло с Миланой Красич и ее подругой Леной Осеневой.