После чего кто-то осторожно потряс его за плечо и вежливо сообщил:
– Гражданин, просыпайтесь! Мы уже в Мурманске.
Матвей с трудом разлепил глаза и хмуро посмотрел на склонившуюся над ним бортпроводницу:
– Да, спасибо. Я понял. Извините, если задерживаю вас.
– Ничего страшного, не вы один спали, – кокетливо улыбнулась интересному мужчине стюардесса. – Наверное, вам что-то плохое снилось?
– Почему вы так решили?
– Вы морщились и стонали во сне, я даже хотела вас разбудить, думала, вам плохо стало.
– Да нет, со мной все в порядке, спасибо.
«Спасибо, что не разбудила!»
Стюардесса что-то защебетала, зазывно глядя ему прямо в глаза, но Матвей не прислушивался. Во-первых, у него была жена, которую он очень любил, и другие женщины его не интересовали. Но если бы даже и интересовали, то вот такие красотки… Этот платиновый блонд, чувственные губы, грубоватые черты лица, слишком вызывающий макияж… нет, они ему никогда не нравились.
А во-вторых, Матвей просто отключился от реальности, сосредоточившись на том, что он увидел во сне.
Вернее, не совсем во сне – похоже, он каким-то образом вышел на связь с душой несчастной Клавы Севрюковой. Случайным это все оказаться не могло: Кравцов за собой способностей медиума никогда не замечал, а значит – кто-то еще заинтересован в том, чтобы остановить Раала. И этот кто-то – их союзник. И он обладает паранормальными способностями. Возможно, это он поможет им справиться с неугомонным жрецом из таинственной и жестокой Гипербореи.
Так, ладно, будем надеяться, что неведомый союзник каким-то образом еще раз проявит себя, а пока что надо «оживить» мобильный телефон, отключенный на время полета.
К выходу подкатили трап, и пассажиры немедленно столпились в проходе, словно лишние пара минут в салоне были невыносимы для их хрупких нервных систем.
Матвей не любил ощущать себя пингвином, вперевалку ковыляющим в толпе себе подобных особей к выходу, поэтому пережидал, сидя в кресле, пока не схлынет основной поток пассажиров. Торопить его было некому, соседей рядом с ним в ряду не оказалось – салон был заполнен максимум на две трети.
Поэтому можно было спокойно заняться мобильным.
Но «спокойно» не получилось – едва лишь Кравцов реанимировал свой смартфон, как аппарат немедленно разразился возмущенной трелью и даже затрясся от негодования – ну сколько можно вызывать абонента?!
Номер на дисплее не определился – звонил кто-то чужой. «Сейчас узнаем, кому это там неймется?..»
Матвей нажал на кнопку ответа:
– Да, слушаю вас?..
– Наконец-то!
– Володя? Во-первых, почему ты звонишь не со своего телефона, а во-вторых, что значит – «наконец-то»? Ты же знаешь, что во время полета мобильные просят отключать, и…
– Матвей, у нас беда! – судя по «вздрюченному» голосу обычно спокойного и хладнокровного Владимира, к тому же впервые обратившегося к боссу не по имени-отчеству, да еще и прервав его на полуслове, в Москве действительно что-то случилось.
Что-то очень плохое.
Кравцов мгновенно сосредоточился:
– Так. Говори коротко и по существу, подробности – потом!
– Да я и не знаю подробностей! Тут чертовщина какая-то происходит!
– Не истери! Просто расскажи, что случилось! Без комментариев!
– Хорошо. Во-первых, пропал Кирилл Константинович!
– Где?! Каким образом?!
– После ужина с профессором Шустовым ему стало плохо, профессор вызвал «Скорую», машина приехала очень быстро и увезла Кирилла Константиновича. Но ни в одну из клиник его не доставили!
– Так! Что-то еще?
– Да. Я сразу подключился к его поискам, как только мне позвонила Милана Мирославовна.
– И?
– И тут начало происходить что-то странное! Примерно через час мне позвонил Сергей с поста охраны холдинга и сообщил, что за мной приехали.
– В смысле?
– Полиция! За мной! И о вас они тоже спрашивали.
– Любопытно. И чего хочет от нас полиция?
– Я не стал их дожидаться, решил пока что скрыться и выяснить – для начала – по нашим каналам, что происходит.
– Ну что же, думаю, ты поступил правильно. Удалось тебе это?
– Сбежать или выяснить?
– И то, и другое.
– Сбежать – да, а вот выяснить… говорю же – чертовщина!
– Говори же, но по существу!
– В общем, и вас, и меня подозревают в организации похищения Кирилла Витке!
– Что?!
У Матвея от природы была достаточно стойкая конструкция нервной системы, в противном случае он вряд ли стал бы работать в системе охраны, а служил бы искусствоведом в тихом музее.
Но от столь бредового, дикого, совершенно дурацкого обвинения даже его стальная конструкция слегка пошатнулась. Но только слегка: долго «вибрировать» ей Матвей не позволил, приняв на время эту дикость за данность.
Потому что на рефлексирующие вопли «Почему?! Как?! Они что, все там с ума посходили?!» времени не было – ситуация явно вышла из-под его, Матвея, контроля. И первое, на что следовало направить все свое внимание и силы, – на возврат этого контроля.
Тем более что Володя четко рисовал выполненный в черно-грязно-серых тонах эскиз «взбрыкнувшей» ситуации дальше. И с каждым его словом-мазком эскиз этот выглядел все более гадким:
– В полицию позвонил какой-то гражданин и рассказал, что видел, как из машины «Скорой помощи» выгрузили тело то ли мертвого, то ли находившегося без сознания мужика. Дело происходило в гаражном кооперативе на окраине Москвы. Свидетель якобы возился в своем гараже и наблюдал за происходящим через щелочку. И рассмотрел сквозь эту щелочку на удивление много! Он подробнейшим образом описал одного из похитителей и марку, цвета и даже номера машины, в багажник которой затолкали тело жертвы! А еще он четко расслышал разговор похитителей по мобильному телефону.
– И?
– Похититель по описанию очень похож на Сергея Малышева из нашей службы безопасности, во всяком случае, анонимный информатор заметил даже шрам на скуле мужчины, очень своеобразный…
– Зигзагом?!
– Да.
– Да он просто Соколиный Глаз какой-то, а не обычный человек, этот свидетель! Шрам-то у Сереги очень старый, его вблизи только и можно хорошенько рассмотреть! И что, в полиции эти мелкие подробности никого не удивили?
– Может, и удивили, но он ведь еще и разговор подслушал! Похититель явно разговаривал со своим шефом, называя его – Матвей Павлович!..