— У нас в Америке, — сказал Лэнг, — это называется «дорожным конфликтом».
Из гаража он отправился в офис, располагавшийся на Гран-плас — в географическом, историческом и коммерческом центре города. Ровный квадрат вымощенной брусчаткой площади окаймляли выстроенные по ниточке прекрасные здания семнадцатого века, из высоких ниш которых глядели на туристов со всего мира святые и герцоги. Увенчанная высоченным шпилем городская ратуша — Hôtel de Ville, — выстроенная в пятнадцатом веке, соперничала в роскоши убранства с дворцом испанских наместников, управлявших Бельгией на протяжении долгих столетий.
Лэнг вошел в «Ле Пижон», тот самый дом, где некогда жил изгнанный из Франции Виктор Гюго. Величественное старинное здание было давным-давно перестроено под офисный центр.
Увидев Лэнга, входящего в его кабинет, Луи де Вилль бросил телефонную трубку.
— Мсье Рейлли!
Он выбежал из-за стола и обеими руками стиснул плечи Лэнга. По-видимому, он собрался было расцеловать своего патрона в обе щеки, но вовремя вспомнил об отношении гостя к этому традиционному французскому приветствию. Так что он ограничился тем, что, разжав объятия, стиснул правую руку Лэнга обеими ладонями.
— Звонили из полиции. Кто-то угнал автомобиль, и водитель сразу вызвал их. Ну а поскольку экипаж вашего самолета сообщил, что вы уехали на этом самом автомобиле из аэропорта…
Лэнг со всей возможной вежливостью освободил руку.
— Я немного прокатился и полюбовался природой. Впрочем, «Мерседес» придется подлатать и заменить стекла.
Луи отступил на два шага.
— Кто?..
— Хороший вопрос. Но мне удалось записать номер.
Луи взглянул на украшенные драгоценными камнями часы; в Америке что-нибудь подобное можно было бы увидеть разве что на сходках сутенеров.
— Время ленча. Вы поели? — Не дожидаясь ответа, Луи ткнул пальцем в стоявший у него на столе пульт селектора и что-то скомандовал по-французски. Потом продолжил: — Я попросил пригласить полицейского инспектора, с которым я говорил. Думаю, он вполне может задавать свои вопросы не только здесь, но и за тарелкой с moules [14] , согласны?
На улице сквозь тучи уже проглядывало голубое небо. Дождь прекратился.
Лэнг и де Вилль пересекли площадь и направились по бульвару Анспак. Лэнг поглядывал на отражения в стеклах витрин, пытаясь обнаружить слежку. Увы, здесь, в отличие от большинства городов США, мало кто торопился поскорее разделаться с ленчем. Обычно местные жители тратили часа полтора на посещение хорошего заведения и с удовольствием проводили время в приятной компании. Поэтому заметить в толпе «хвост» было очень трудно, а может быть, и вовсе невозможно.
Они прошли несколько кварталов на юг. Не доходя до господствующей над существующей с двенадцатого века рыночной площадью церкви Святого Николая, Луи повернул налево и провел своего спутника через галерею Святого Юбера — выстроенный в девятнадцатом веке пассаж со стеклянной сводчатой крышей, пестревший всем известными вывесками вроде «Эрме» и «Шанель». Здесь было бы немного легче распознать наблюдателя — мужчины обычно миновали пассаж быстрым шагом, а женщины подолгу рассматривали витрины.
Пока что никаких признаков слежки Лэнг не видел.
Роскошный портал вывел их на Рю-де-бушер — улицу Мясников. Вдоль узкого переулка теснились один к другому рестораны и ресторанчики. Перед каждым часть тротуара прикрывал тент, защищавший любителей поесть на открытом воздухе от солнца или непогоды, и красовались доски с надписями: moules — мидии, жаренные с луком, тушенные в вине или пиве, с соусом или маслом. Их тут подавали в раковинах и без, в горячем или холодном виде, с хреном, кетчупом или беарнским соусом. Способов приготовления этих моллюсков в блестящих иссиня-черных раковинах бельгийцы знали больше, чем для картофеля. И Лэнг знал по собственному опыту, что ни один из этих способов ни в чем не уступал другому. Все были одинаково хороши.
Луи проскользнул за маленький столик, к которому были вплотную придвинуты (вероятно, для экономии места) четыре хрупких стула, и жестом предложил Лэнгу сесть рядом. Едва официант подал меню, как к столу подошел сухопарый мужчина в слишком свободном костюме.
— Мистер Рейлли? — Он протянул руку с обрезанными до самого мяса ногтями.
Лэнг поднялся и пожал протянутую руку, вопросительно взглянув на незнакомца.
— Инспектор Энре Ворстаат. — Он показал значок и сел, не дожидаясь приглашения.
— Я говорил с мсье де Виллем об угоне вашего автомобиля.
Лицо детектива было таким узким, что, казалось, рот с трудом помещался на нем, и очень печальным. Лэнг решил, что крошечные морщинки вокруг его глаз возникли от нахмуренной гримасы, а не от смеха.
Определенно, он не был Эркюлем Пуаро. По-английски полицейский говорил с резким фламандским акцентом.
— Насколько я понимаю, мистер Беньямин Ядиш работал на вас. Угон автомобиля вашего фонда через несколько дней после убийства вашего сотрудника… это похоже на всплеск преступности, правда?
— Скорее, на цунами.
— О?
Над столом навис официант. Оба европейца что-то заказали, не глядя в меню.
— Мне то же самое, — сказал Лэнг.
Он подождал, пока официант не удалился, и лишь после этого продолжил:
— У нас убили еще одного служащего, в Штатах. Вероятно, в ту же ночь, что и Ядиша. Один из убитых был физиком, другой — физико-химиком.
Полицейский уставился на него, и Лэнг внезапно понял, что его глаза совершенно бесцветны. Это его почему-то смутило. И тут же у Лэнга возникло подозрение, что инспектор вовсю пользовался этой своей особенностью, чтобы запугивать подозреваемых.
— Вы считаете, что эти два убийства связаны между собой?
— После того, что случилось этим утром, — да, уверен.
— Расскажите.
Лэнг повиновался, умолчав лишь о том, что у него при себе пистолет.
Он как раз успел закончить свою историю к тому времени, как появился официант и поставил перед каждым медную кастрюльку, пустую тарелку и, в довершение всего, смуглые хрустящие ломтики картофеля фри в керамическом горшочке, не дававшем блюду остыть. Лэнг не мог сообразить, из чего же состоял еще не переставший кипеть бледно-красный соус, в котором плавали мидии, но пахло от него восхитительно. Вот бы еще он оказался столь же хорош на вкус…
Как и во Франции, на время еды все разговоры прекратились. Лишь после того, как в пустых тарелках появилось изрядное количество пустых раковин, Ворстаат и Луи принялись сравнивать эти мидии с другими, которые им доводилось есть здесь или в каком-нибудь другом месте. Не слишком ли острый соус, или это только кажется? Не забыл ли повар положить одну травку, без которой блюдо никуда не годится? Действительно ли антверпенские мидии свежее, чем те, что ежедневно доставляются в Брюссель?