Одно из двух — или кто-то проявил опасную небрежность, или же тех, кому сейчас пытался противостоять Лэнг, наличие даже вот таких заметных улик не тревожило.
И на протяжении почти всего обеда он ломал голову над этими вопросами.
Миддл-Темпл-Инн
Лондон
На следующее утро
Лэнг сидел перед заваленным бумагами столом Джейкоба напротив адвоката. Оба прихлебывали горячий чай, не отличающийся цветом от крепкого кофе. Джейкоб перебирал ксерокопированные листочки, которые накануне дал ему Лэнг.
— Трудно сказать, когда я смогу по-настоящему тщательно все это перевести, — сказал Джейкоб. — Тем более что дома держать бумаги было бы неразумно. Что мешает нашему вчерашнему другу наведаться и туда? Здесь я могу, по крайней мере, спрятать их среди прочего хлама, вроде как камень на галечном пляже.
Лэнг осторожно прикоснулся губами к содержимому чашки и содрогнулся — жидкость имела едко-горький вкус, который сделался еще изощреннее благодаря кружку лимона, заботливо положенную в чашку Джейкобом.
— А какие-нибудь предварительные соображения у тебя есть?
— Даже несколько. Я думаю, что кто-то скопировал документ намного более раннего времени — скопировал в стихах, примерно так же, как это было сделано в вашей Библии короля Якова [30] . Оригинальные тексты, как и так называемые свитки Мертвого моря, по всей вероятности, использовались в синагогах и не были доступны сколь-нибудь широкой публике. Возможно, это была попытка письменно зафиксировать иудейскую историю, предпринятая где-то вскоре после того, как римляне в 70 году христианской эры захватили Иерусалим. В этом тексте сказано, что это копия древней хроники, составленной писцом по имени Хереб. В общих чертах текст напоминает Книгу Исхода. Здесь чрезвычайно важный момент — «напоминает». Оригинал мог появиться даже раньше Исхода.
— Насколько раньше?
Джейкоб пожал плечами и поставил чашку на стопку листов, содержащих современные юридические заклинания.
— Возможно, времен Моисея. Очень предположительно, исходя из той небольшой части, которую я смог понять без глубокого изучения, могу сказать, что это перевод с другого языка. Также вероятно, что текст был еще раз скопирован где-то в первом тысячелетии. Было бы хорошо взглянуть на оригинал, с которого сделана эта копия, изучить чернила и материал, на котором написан текст.
— Это невозможно.
Джейкоб взял чашку и сделал большой глоток.
— Жаль.
— Видишь ли, я не имею никакого понятия даже о том, откуда взялась эта копия. Известно только, что ее прислал из Австрии кузен доктора Ядиша.
Джейкоб, поморщившись, заглянул в чашку.
— Я говорил о чае. Жаль, что прошло то время, когда мы получали с Цейлона изумительный чай. Теперь Цейлон называется как-то по-другому, аборигены полностью заняты всякими сраными революциями, и им не до ухода за чайными плантациями, а мне приходится обходиться чаем из Индии.
Лэнг сумел скрыть улыбку. Он уже давно привык к тому, что Zeitgeist [31] , случается, уводит мысли Джейкоба куда-то не туда.
— Но хоть какие-нибудь мысли у тебя возникают?
— Какие там мысли? Индия — это всего лишь никчемная Индия, а вовсе не Цейлон.
— Давай вернемся к рукописи. Ты можешь хоть в общих чертах сказать, о чем она?
Джейкоб, похоже, удивился возвращению к первоначальной теме разговора.
— Какая-то чушь о Моисее, о порошке, возможно, похожем на тот, о котором ты вчера рассказывал. И о Ковчеге Завета. Ну, во всяком случае, мне так кажется.
Лэнг забыл о чае.
— Как в Книге Исхода?
Джейкоб покачал головой.
— Похоже, но не то же самое. Та же история, рассказанная совсем другим человеком. Люди, гораздо больше меня знающие обо всех этих делах, объясняли мне, что тексты, которые вы называете Ветхим Заветом, по всей вероятности, были сначала переложены на иудейский язык. Это случилось во время Вавилонского пленения — лет этак за полтысячи до нашей эры… ну, чуть раньше или чуть позже. А источник — собрание еврейской устной истории и сказаний на более древних языках. А тот текст, что у тебя, — скорее всего, один из списков оригинала, который, как я сказал, появился не за пятьсот лет до нашей эры, а гораздо раньше.
Лэнг подался вперед на стуле.
— То есть того, что ты сейчас читаешь, в Ветхом Завете нет?
Джейкоб потянулся за трубкой.
— Ни в твоей книге, ни в моей. И, подозреваю, в Торе тоже нет.
— Но?..
Джейкоб извлек кожаный кисет и принялся набивать в трубку длинные нити табака.
— Опять же, это лишь мое подозрение, но я думаю, что мои единоверцы могли поступить так же, как и христиане. Выбрали из огромного количества евангелий, возникавших тогда каждый год, если не чаще, четыре канонических. А этот вариант… как вы, янки, говорите?.. не прошел отбор? Вот именно! Не прошел отбор.
Джейкоб чиркнул спичкой и, прищурив один глаз, принялся раскуривать трубку. Он хорошо знал, что Лэнг, южанин до мозга костей, терпеть не может, когда его называют янки.
— Так что ты намерен делать дальше? Мне показалось, что после вчерашних событий ты вряд ли захочешь находиться рядом со мной, пока я буду разбираться в твоих бумагах.
Лэнгу и в голову не могло прийти, что для перевода потребуется столько времени.
— Пока сам не знаю. Да, кстати, я должен попросить прощения у Рэйчел. Это из-за меня она вчера попала в эту передрягу.
Джейкоб проводил глазами голубое кольцо дыма, медленно проплывшее над столом.
— Нет уж, проси прощения у меня. Это мне досталось так, что не позавидуешь. Теперь она думает, что я вновь связался с парнями из посольства и взялся за старое.
В посольстве располагалась британская резидентура «Моссада».
— Ты не сказал ей о?..
Джейкоб вскинул раскрытую ладонь.
— О том, что ты дал мне что-то такое, из-за чего нас всех могут прикончить? Ну уж нет! Лучше уж пусть бесится, думая, что я снова работаю для родины. Что касается перевода — это всего лишь мелкая любезность для моего друга, доброго старого друга. А скажи я ей, как обстоят дела в действительности, мне пришлось бы спать на том страшном диване, который ты видел у меня дома. Чем меньше женщина знает, тем меньше у нее поводов жаловаться.
Из-за таких мыслей, подумал Лэнг, ты вчера только чудом не схлопотал пулю.