Лэнг вскинул руки во всемирном жесте: сдаюсь.
— Профессор, попытайтесь все же объяснить это как-то попонятнее, простым английским языком, какой был бы доступен любому обывателю.
Бен-Хамиш задумался на мгновение.
— Проще говоря… вернее, упрощая почти до абсурда: будучи заряжен, сверхпроводник продолжает выполнять ту задачу, для которой предназначен, бесконечно долго — получается нечто вроде вечного двигателя. Принцип, по какому построен Ковчег, должен позволять транспортировать энергию на любое расстояние на протяжении отрезка времени практически неограниченной продолжительности. В общем случае, при подпитке от чистого золота — манны, о которой говорится в вашем тексте, — эта энергия вполне могла обрести форму трудно представимой мощности, направленной на определенную цель.
— Как это было под стенами Иерихона?
— Именно, как при осаде Иерихона.
Лэнг протянул руку к коробке.
— И вот такая коробка, вроде…
— Нет! — крикнул Бен-Хамиш и резко оттолкнул руку Лэнга. — Вы мгновенно погибли бы точно такой же смертью, какая описана в ваших бумагах. Позвольте, я кое-что вам покажу.
Вновь соскользнув со своего насеста-табурета, Бен-Хамиш придвинул к столу резиновый коврик.
— Встаньте сюда. В библейские времена каучука не знали, и потому носильщики Ковчега тщательно мыли и еще тщательнее вытирали ноги, избавляясь таким образом от влажности и органических выделений, которые могли бы служить проводником. Одежду для них делали из самой лучшей материи, чтобы она производила как можно меньше статического электричества.
Он надел резиновые перчатки, переставил чуть в сторону золотую коробку, а потом отошел от стола и открыл стоявший у стены шкаф. Вынув оттуда металлический брусок, бросил его Лэнгу.
— Это железо.
Рейлли посмотрел на тяжелый кусок металла, который держал в руке.
— Ну и что?
— Будьте добры, положите его на край стола.
Лэнг повиновался.
Бен-Хамиш встал на коврик рядом с Лэнгом и снова переставил коробку на столе.
Потом произошло нечто непонятное. Ему показалось, что из коробки ударил самый яркий луч света, какой ему только доводилось видеть — вспыхнул и сразу исчез. Все случилось так быстро, что Лэнг усомнился, было это на самом деле, или ему померещилось, тем более что он не услышал ни звука. А массивный кусок металла исчез. Не расплавился, не превратился во что-нибудь, а попросту исчез, не оставив ни осколка, ни дымка.
— Чертовщина!
Бен-Хамиш неторопливо снимал перчатки.
— Вот именно.
— Но что случилось с металлом?
Бен-Хамиш пожал плечами.
— На этот счет есть много теорий, в том числе и о переходе предметов в параллельное измерение.
— Да, доктор Шаффер упоминал об этом. А вы можете вернуть исчезнувшее?
— Пока что нет.
Лэнг глубоко вздохнул. Он никак не мог понять, правда ли все это. А может быть, он имеет дело с сумасшедшим или талантливым фокусником?
— Полагаю, многие правительства захотели бы заполучить такую вещь в свои арсеналы, если бы знали о ней.
Бен-Хамиш усмехнулся.
— А почему вы думаете, что они не знают? — Он поднял руку, останавливая Лэнга, который уже был готов задать следующий вопрос. — Позвольте, я расскажу вам одну историю. В 1976 году неподалеку от Финикса, в вашем штате Аризона, жил фермер по имени Дэвид Хадсон. Жил себе, растил хлопок. В тех местах почва сильно насыщена натрием, и мистер Хадсон пытался нейтрализовать ее при помощи больших количеств серной кислоты. Вы понимаете, о чем я?
Лэнг кивнул.
— Он хотел разбавить кислотой щелочь?
— Совершенно верно. Так вот, после одной такой обработки мистер Хадсон послал образцы почвы на анализ. Отдельные макрочастицы этой почвы, высохшей под жарким аризонским солнцем, вдруг ярко вспыхивали и бесследно исчезали. Вы слушаете меня?
Лэнг взял с подноса кусочек какой-то сладости, которая буквально таяла во рту, оставляя приятный, но совершенно незнакомый ему привкус.
— Конечно.
— Мистер Хадсон год за годом проводил все новые и новые анализы. Каждый раз вещество при различных температурах резко меняло свои свойства.
Лэнг вспомнил, о чем в Атланте Технологического института рассказывал ему и детективу Морзу профессор Уэрбел.
— Позвольте мне предположить… — Он пересказал услышанное, как можно тщательнее вспоминая подробности.
— Совершенно верно. Значит, вы уже имели возможность исследовать эту… манну. Но история мистера Хадсона еще не закончена. Он потратил огромные деньги на поиск путей превращения этого изумительного материала в источник энергии при помощи сверхпроводимости. Способность мгновенно сгорать с сильным пламенем, невесомость — за всем этим крылся огромный потенциал. Но сначала ему долго отказывали в выдаче лицензии на строительство завода, где он собирался делать это вещество, а потом стали находить грубые ошибки во всех планах, которые он представлял. Потом всплыли какие-то огрехи в определении границ его собственности. А потом произошел так и не получивший объяснения взрыв, за которым последовала утечка многих тонн ядовитых веществ. Чиновники из ваших правительственных органов, охрана окружающей среды, надзор за безопасностью на производстве…
— Управление охраны труда, — подсказал Лэнг.
— В общем, те, кто имел на это право, наложили на него штрафы и другие наказания. Потом появились ваши военные и запретили ему вести исследования в области сверхпроводимости, ссылаясь на резоны национальной безопасности. Если честно, мистер Рейлли, я был крайне удивлен тем, что ваше прославленное демократическое правительство могло прибегнуть к такому произволу.
Лэнга это как раз не удивляло. После того, как сложилась активно действующая коалиция бюрократии и военных, законы, Конституция и права личности не то чтобы были отменены, но сделались настолько дорогим удовольствием, что пользоваться ими могли только самые богатые.
— Говорите, в дело вмешались военные?
Бен-Хамиш кивнул.
— Именно так.
— Выходит, они интересовались потенциалом оружия… — рассуждал вслух Лэнг.
— Не потенциалом, — поправил его Бен-Хамиш, — а самыми реальными его возможностями.
— Реальными?
— Мистер Рейлли, вы, несомненно, помните о проекте «звездных войн», о котором так шумели во времена вашего президента Рейгана — постройке спутников-убийц, которые должны были сбивать летящие советские ракеты. Ни одного такого спутника так и не построили, но одна только угроза привела к такому всплеску расходов русских на оборону, что коммунисты за год или два полностью разорились.
Лэнг прекрасно помнил все это — крах «империи зла», ускоривший его расставание с Управлением.