Я принесла с кухни нож, вскрыла конверт и вытащила довольно толстую кипу бумаг. Сверху лежала какая-то карта; вглядевшись, я вздрогнула. Схема того же участка, которую я рассматривала в кабинете Хелены. За ней шли вырезки из газет, распечатки из Интернета, несколько писем, одно из которых написала сама Анита, а другое некий Борис Васильев.
Остаток вечера и большую часть ночи я провела за переводом. Русский язык я знала плохо и, изрядно помучившись над бумагами, поняла, что следует прибегнуть к услугам профессионального переводчика. Но все же кое-что мне удалось понять. Судя по всему, этот Борис Васильев обратился к Аните с просьбой, чтобы она от своего имени приобрела мыс Хиденниеми, что возле Котки, хотя истинным покупателем был бы вышеупомянутый российский бизнесмен. Анита отказалась с ним сотрудничать, написав ответ в жесткой и сухой манере, без всех этих реверансов, типичных для деловых писем на русском языке. Распечатки из Интернета и газетные статьи были посвящены Васильеву. В них он представал светским львом и завсегдатаем дорогих частных клубов, в которых его видели в сопровождении различных красоток. В одной из статей подруга Хелены, Марина Андреевна, утверждала напрямую, что бизнесмен Васильев связан с чеченскими террористами. На одной из газетных фотографий он стоял, закинув на плечо ружье и попирая ногой убитого медведя, рядом с человеком, лицо которого знает весь мир, — бывшим президентом и нынешним премьер-министром России Владимиром Путиным. Третья распечатка оказалась еще более интересной. Было похоже, что снимок скопирован с большим увеличением. На заднем плане боком стоял Васильев, а в центре, глядя прямо в камеру, красовался другой хорошо мне известный персонаж. Бизнесмен Уско Сюрьянен.
Фамилия Васильев в России широко распространена. Однако я напряглась, вспомнив, как Давид упомянул, что покупает недвижимость в Испании тоже для какого-то Васильева. Совпадение? И вообще, зачем Анита собирала эти бумаги? Зачем они были ей нужны? Может, этот Васильев угрожал ей? Тогда почему она все время говорила, что боится только Паскевича и его людей? А может, Паскевич и Васильев — одна банда? Насколько я понимала, Паскевич всегда действовал под прикрытием Кремля, к тому же Анита никогда не упоминала о связи бывшего любовника с чеченскими мятежниками. Возможно, Уско Сюрьянен и спонсировал предвыборную кампанию кого-нибудь из российских политиков, но я здорово сомневаюсь, чтобы финский бизнесмен финансировал террористическую организацию, действующую на территории России. Это было бы для него экономическим самоубийством, в такую авантюру никогда не полезет ни один финн.
Может, Анита хотела намекнуть, что мне следует сосредоточить свое внимание не на Паскевиче, а на этом Васильеве? Или, наоборот, следует передать ему эти бумаги? Мне совершенно не хотелось встретиться на узкой дорожке с отморозками Паскевича, а если придется иметь дело с боссом настоящей террористической организации? От ужаса по спине побежали мурашки. К тому же я плохо разбиралась в политике и слабо представляла разницу между настоящими террористами и теми, кто просто называл себя так для достижения определенных целей. К тому же многое зависит от того, в чьих руках на данный момент находится власть. А Марина ведь тоже могла ошибаться…
Замигал дисплей мобильного телефона, звук которого я отключила еще раньше. Звонил Давид.
— Привет, Хилья! Не спишь еще? А ведь у вас уже два часа ночи! Здесь, в Испании, тоже народ рано не ложится, да к тому же сегодня суббота… — Судя по голосу, Давид выпил гораздо больше двух коктейлей.
— Да, суббота… А я сижу дома и работаю с бумагами. Кстати, тебе имя Борис Васильев о чем-нибудь говорит?
В трубке послышался короткий вздох, словно у Давида от моего вопроса перехватило дыхание. Но я должна была рискнуть. Я хотела выяснить, известен ли Васильев за пределами России, например Интерполу, или же его знают только в родных краях.
— Где ты услышала о нем? — Давид даже не пытался скрыть, что имя ему хорошо знакомо.
— Нашла в бумагах Аниты Нуутинен. Он просил ее стать посредником в его сделках.
— Вообще или в какой-то одной сделке?
— Я не смогла разобрать. Так ты знаешь этого человека?
— Да, я сталкивался с ним, но не понимаю, кто он такой на самом деле. Он возник из ниоткуда несколько лет тому назад.
— Ты с ним сталкивался по бизнесу?
Давид замолчал. В трубке слышался шум голосов, но я не могла разобрать, на каком языке говорили.
— Хилья, дорогая, давай поменяем тему. Аните тоже не делает чести то, что к ней обратился подобный человек. К тому же мало кто может ему противиться. А что ответила Анита?
— Отказала. Какая у вас погода?
— Сегодня немного прохладно, всего шестнадцать градусов и ветер. Боюсь, не смогу поужинать на открытой веранде. Ты любишь морепродукты? Здесь подают потрясающих лобстеров.
Разговор перешел на местные деликатесы и пейзажи. Было ясно, что ни о чем другом Давид не хотел сейчас со мной говорить. Мы беседовали на нейтральные темы, и на меня накатила тоска по Давиду: я просто умирала от нестерпимого желания оказаться возле него. Он сообщил, что собирается вернуться в Финляндию раньше запланированного срока, ориентировочно во вторник. Всего через три ночи. Я мурлыкала в трубку и, когда мы закончили разговор, еще долго слышала в мыслях голос Давида. Ну как же меня угораздило влюбиться в мужчину, который все время лжет и что-то скрывает? Может, я повторяю судьбу своей мамы, которая тоже доверилась мужчине, которого совсем не знала, и однажды я, как она, поплачусь за эту ошибку?
Сколько я ни просила дядю Яри, он никогда ничего не рассказывал про моего отца. Зато научил меня ненавидеть его. Сеппо Холопайнен, который учился с дядей Яри в одном классе, однажды назвал маму легкомысленной и сказал, что у отца наверняка были веские причины ревновать. Я не знаю, откуда мы с ней вернулись в тот роковой вечер. Может, Кейо Суурлуото узнал, что мама собирается уйти от него и забрать меня с собой? И убил ее, чтобы не расставаться с дочерью. То есть она погибла из-за меня.
Я взглянула на датчик и убедилась, что Хелена находится там, где ей и положено, — в квартире, в обществе двух других женщин-депутатов. В кухонном шкафу я нашла начатую пачку какао, сварила себе на ночь чашку горячего ароматного напитка. Вернулась домой Йенни, моя соседка, и со смехом рассказала, как ее пытался уволочь к себе на ночь ее глупый приятель по имени Теро.
Заснуть мне удалось лишь около четырех, и в итоге я проспала до полудня. Проснувшись, снова проверила местонахождение Хелены — та была в предвыборном штабе своей партии. Шел сильный дождь, отбивая всякое желание совершить пробежку. Вместо этого я решила сделать зарядку дома и принялась за дело, расстелив на полу коврик. Сто пятьдесят приседаний, сто взмахов ногами и сто упражнений на мышцы пресса. Я обещала Хелене зайти к ней на избирательный участок, где она находилась в качестве наблюдателя. Я много раз видела работу наблюдателей по телевизору и сейчас решила взглянуть на эту суету своими глазами. К тому же стоило проголосовать: моя нынешняя работа прямо-таки обязывала. Позвонила в дверь бабушке Вуотилайнен, и мы вместе отправились на избирательный участок, безуспешно пытаясь защититься от дождя и ветра большим зонтом. Там было шумно и весело, избирателей угощали кофе и клубничным пирогом, кусок которого я захватила с собой для Йенни.