— Хилья! — Давид расплылся в улыбке.
Он крепко обнял меня и за моей спиной повернул ключ в двери. На нем были джинсы и тонкая синяя рубашка, под которой я не заметила оружия. В карманах брюк тоже не было ничего подозрительного. Я обнимала его правой рукой, а левую плотно прижимала к телу, прикрывая кобуру. Было ясно, что долго морочить ему голову не получится. Руки Давида скользили по моему телу, он прижимал меня к себе, от моей залитой дождем ветровки его рубашка быстро промокла.
— Секундочку, дай мне раздеться, — произнесла я, отстраняясь от него.
Сняла ветровку, пытаясь сохранять на лице выражение страсти и радостного возбуждения. Сделала вид, что расстегиваю шерстяной жакет, но вместо этого быстро вытащила пистолет, сняла с предохранителя и навела дуло на Давида. На лице его отразилась сперва растерянность, потом удивление, а потом в глазах проглянула ярость.
— Какого черта?
— Игра закончена, Давид Сталь, если тебя и на самом деле так зовут. Под этим именем ты числишься в Интерполе, так тебя называл и констебль Теппо Лайтио. А как тебя зовут твои дружки из банды Васильева? Руки вверх и за голову! Не двигайся. У меня не дрогнет рука пристрелить такую крысу, как ты.
Давид послушно заложил руки за голову, но я ни секунды не сомневалась, что он просто тянет время, соображая, как бы ему выкрутиться из этой ситуации. Наверняка он не станет звать на помощь — ни один из нас не хотел присутствия посторонних. Я говорила тихо, но моя речь напоминала рычание зверя перед прыжком. К тому же я не знала, нет ли кого на открытой веранде. При удачном раскладе поблизости вообще никого не было. Скорее всего, Давид знал, есть ли люди поблизости, поэтому мне оставалось лишь наблюдать и делать правильные выводы.
— Так ты работаешь на Паскевича?
— Заткнись! Здесь я задаю вопросы. И отвечай на них честно, если не желаешь получить пулю в лоб.
Давид в глубоком недоумении потряс головой. Ну, куда он мог спрятать оружие? Жаль, у меня нет наручников, я могла бы приковать его к металлическому изголовью кровати и спокойно обыскать комнату.
— Я не обязан тебе отвечать. Можешь стрелять.
— Проклятый убийца! Двойной агент! Предатель!
У меня не хватало слов, чтобы выразить все, что я о нем думаю, на шведском языке, и я перешла на финский. Казалось, это только позабавило Давида. Я просто взбесилась, увидев насмешливый огонек в его глазах.
— Сколько тебе заплатил Васильев? Что ты делал для него? Твой бывший босс Паскевич прекрасно знает, что именно Васильев стоит за покупкой мыса Хиденниеми, а Уско Сюрьянен — просто подставное лицо. Я все рассказала Лайтио. К тому же эта история известна и Хелене Лехмусвуо, и Марии Михайловой.
— А на чьей стороне Хелена?
— Вот именно это Паскевич и хотел выяснить. Он приказал похитить ее и привезти к нему. — Я решила ничего не скрывать от Давида, пусть знает, с кем имеет дело! — Паскевич выкрал Хелену вечером в день выборов. Однако я заранее снабдила ее датчиком перемещения и поэтому без труда проследила ее путь до коттеджа Паскевича. Тот полагал, что я работаю на Васильева, но мы с тобой знаем, что это не так. Уж ты-то должен хорошо знать тех, кто состоит с тобой в одной банде.
Давид кивнул. Я велела ему вытащить из брюк ремень, связала его руки за спиной и уложила на бок на кровать. Нас учили управляться с веревками и наручниками одной рукой, не выпуская оружие из другой. Давид не сопротивлялся, но я прекрасно понимала, что он не собирается сдаваться. Лишь один из нас выйдет отсюда живым, поэтому мне следовало разделаться с ним как можно быстрее. А затем отправить на номер Лайтио сообщение, что Давид Сталь оказался двойным агентом и когда Васильев это выяснил, то приказал его убить.
В коридоре послышались шаги, затем раздался стук в дверь.
— Пора ли разогревать бочку с водой для купания? — спросила хозяйка.
Я жестом велела Давиду ответить.
— Нет пока, лучше немного позже. Боюсь, сегодня вообще могу не успеть.
— Жаль, в такой холод полезно немного погреться!
Донесся звук удаляющихся шагов. Дождь тем временем усилился, и я невольно задумалась, стоит ли вообще в такую погоду залезать в бочку с водой. Хотя, с другой стороны, если бочка стоит на улице, то сидеть под холодным дождем в теплой воде — двойное удовольствие. При ином раскладе мы с Давидом могли бы наслаждаться этим вместе. Возможно, он изначально так и планировал… А затем он на секунду вылез бы из бочки и туда совершенно случайно упал бы включенный в сеть какой-нибудь электроприбор. И все, мне конец. Хитрый план. Бой-френд и группа бывших работодателей горько плакали бы на похоронах.
— Надо признать, я просто восхищаюсь твоей находчивостью! — произнес Давид. — Как же ловко тебе удалось вырваться из лап Паскевича! Да, он совсем не такая крупная рыба, как я вначале предполагал. Возможно, он и в самом деле не стоит за убийством Аниты.
— Послушай, ты же знал это с самого начала. И не пытайся сделать вид, что эта мысль пришла тебе в голову прямо сейчас.
— Нет, не знал. Я вообще не в курсе того, что творил Васильев только в течение последних двух недель. И наконец мне удалось увидеть запись убийства Аниты.
— Запись?
— Ну да. Васильев не верит просто словам, он всегда требует видеоотчет. А потом сидит и с удовольствием просматривает по нескольку раз. Я видел это кино: как Нуутинен вышла из дома, как ты пыталась поговорить с ней, как ее похитили, а ты подняла упавший платок. Так что ты тоже попала в кадр.
— О чем, черт возьми, ты сейчас говоришь?
— Поверь, все было именно так. А ты в баре «Свобода» выпила пиво, в котором был наркотик.
— Но я была очень осторожна, я же помню, ко мне никто и близко не подходил!
— Но ты же пила пиво. И могу тебе сказать, что совсем не сложно открыть бутылку, не повредив пробку, подсыпать туда чего-нибудь и запечатать снова. Анита Нуутинен была хозяйкой дома, в котором находится бар, но именно Васильев платил зарплату бармену.
От услышанного мне стало плохо. И все же я не могла до конца поверить Давиду, уж слишком гладким и продуманным казался его рассказ.
— Да, ты права, я действительно работаю на два фронта. Васильев купил меня, и мне удалось скрыть это от Интерпола. Там до сих пор не в курсе, чем я на самом деле занимаюсь. Мне нужны деньги, которые я получаю от Васильева, потому что, если мой план удастся, мне придется стать другим человеком. Иначе мне не жить.
Я вдруг заметила, какое у него усталое лицо. Он печально взглянул на меня. Ну уж нет, этот человек не добьется от меня сочувствия!
— Ты наверняка знаешь, кто убил Аниту Нуутинен и почему, — холодно произнесла я.
Снаружи ветер шумел в кронах деревьев, дождь уныло барабанил по крыше. Занавеска была отодвинута, но за окном виднелась лишь непроглядная темнота.