Франц подкручивает бинокль и наблюдает, как месье Оверней загоняет машину в гараж под домом.
У нее еще много работы, но день был длинным, и ей не терпится вернуться домой. Поскольку начинает она поздно, то обычно не покидает кабинет раньше половины девятого, иногда даже девяти вечера. Уходя, она говорит, что завтра придет пораньше, прекрасно зная, что ничего подобного не случится. В машине она перебирает в памяти, что ей можно и чего нельзя, что она должна и чего не должна делать. Это очень непросто, когда у тебя начисто отсутствует чувство самодисциплины. В такси она с небрежным видом листает модный журнал. На улице она ни разу не оглядывается. Набирает код, бодро толкает дверь подъезда. Она никогда не садится в лифт, поэтому и сейчас идет пешком. Доходит до своей площадки, достает ключ, открывает, закрывает, оборачивается, Софи стоит перед ней, в той же одежде, в которой появилась накануне ночью, Софи, которая делает ей нетерпеливый знак рукой, словно недовольный постовой, регулирующий уличное движение. Продолжай действовать, как обычно! Валери кивает, проходит в квартиру, пытаясь вспомнить, что же она делает обычно. Но на нее будто ступор нашел. В голове вдруг становится пусто, и она понимает, что решительно ничего не помнит. А ведь Софи сто раз повторила ей порядок действий, но сейчас… все вылетело из головы. Валери, белая как мел, пристально смотрит на Софи. Она не может шевельнуться. Софи кладет руки ей на плечи и властным толчком заставляет опуститься на стул у двери, куда обычно она ставит сумку, зайдя в дом. В следующую секунду Софи уже стоит перед ней на коленях, стаскивает с нее туфли, надевает их и направляется в глубь квартиры. Она заходит на кухню, хлопает дверцей холодильника, потом отправляется в туалет, оставив его открытым, спускает воду, проходит в комнату… За это время Валери успевает опомниться и теперь злится на себя. Она оказалась не на высоте. Софи появляется в проеме двери. Нервно ей улыбается. Валери прикрывает глаза, словно с облегчением. Когда она снова их открывает, Софи издалека протягивает ей телефон и кидает тревожный вопросительный взгляд. Валери воспринимает это как второй шанс. Она набирает номер и начинает расхаживать с телефоном по квартире. Осторожней, заранее предупредила ее Софи, главное — не переигрывай, поэтому она со сдержанным оживлением говорит: нет, сегодня вечером ей не хочется никуда выходить, у нее много работы, смеется, больше времени, чем обычно, слушает собеседника, прощается, да, да, я тоже, целую, пока-пока, проходит в ванную, вынимает контактные линзы из глаз, предварительно вымыв руки. Когда она возвращается в прихожую, Софи стоит, приложив ухо к входной двери, опустив глаза, с таким сосредоточенным видом, будто молится.
Как и требовала Софи, они не обменялись ни единым словом.
Едва зайдя в квартиру, Валери почувствовала легкий запах мочи. Сейчас запах стал еще более отчетливым. Убирая контактные линзы, она заметила, что Софи написала в ванну. Она делает ей вопросительный знак, указывая на ванную. Софи на мгновение отрывается от двери и с грустной улыбкой бессильно разводит руки. Она не должна была производить ни малейшего шума в течение всего дня, и ничего другого ей, естественно, не оставалось. Валери в свою очередь тоже улыбается и жестами изображает душ…
Ужин прошел в полном молчании. Валери читала записи, которые Софи сделала от руки, пока весь день сидела в квартире. Время от времени, читая, она с недоверчивым видом протягивала подруге одну из страниц. Тогда Софи брала ручку и старательно добавляла несколько слов. Валери читала очень медленно и постоянно трясла головой, словно сама себя не могла убедить, что такое возможно, настолько безумным это выглядит. Софи включила телевизор. Благодаря звуку они наконец могут разговаривать, но едва слышными голосами. Валери такие излишние предосторожности кажутся немного смешными. Софи молча сжимает ей руку и смотрит в лицо. Валери сглатывает слюну. Шепотом Софи спрашивает: «Ты можешь купить мне ноут, только очень маленький?» Валери возводит глаза к потолку. Что за вопрос!..
Она дала Софи все необходимое для перевязки. Софи аккуратно забинтовала руку. Казалось, она в глубокой задумчивости. Вдруг она подняла голову и спросила:
— Ты все еще встречаешься со своей маленькой аптекаршей?
Валери кивнула. Софи улыбнулась:
— И она по-прежнему ни в чем не может тебе отказать?
Чуть позже Софи зевнула, глаза ее начали слезиться от усталости. Она улыбнулась, извиняясь. Ей не хотелось спать одной. Перед тем как уснуть, она обвила Валери руками. Хотела что-то сказать, но не смогла найти слов. Валери тоже ничего не сказала. Просто обняла ее покрепче.
Софи заснула как мертвая. Валери прижимает ее к себе. Всякий раз, когда взгляд падает на повязку, на нее накатывает дурнота и по всему телу пробегает дрожь. Странно. В последние десять лет Валери отдала бы что угодно, лишь бы Софи была рядом, в ее постели. «И надо ж было, чтоб это случилось сейчас. И таким образом…» — говорит она себе. Ей хочется плакать. Для нее не секрет, что именно это желание заставило ее перво-наперво сжать Софи в объятиях, едва та появилась перед ней.
Было уже около двух ночи, когда Валери разбудил звонок в дверь: Софи потребовалось два часа, чтобы проверить, не следят ли за домом… Открыв дверь, Валери мгновенно узнала тень Софи в молодой женщине с бессильно опущенными руками, стоящей на площадке в черной виниловой куртке. Лицо наркоманки — вот первое, что сразу же пришло на ум Валери. Потому что она казалась лет на десять старше, плечи опущены, под глазами круги. В глазах отчаяние. Валери немедленно захотелось заплакать. Она обняла ее.
Теперь она прислушивается к медленному дыханию. Не желая тревожить, пытается рассмотреть ее лицо, но виден только лоб. Ей хочется повернуть Софи, поцеловать. Чувствует, как подступают слезы. Она широко распахивает глаза, чтобы побороть этот слишком легкий соблазн.
Большую часть дня она так и этак прокручивала в голове объяснения, домыслы, предположения и факты, которые выложила ей Софи в предыдущую ночь, после их встречи. Она вновь перебрала в памяти бесчисленные звонки, тревожные мейлы, которые на протяжении месяцев посылала ей Софи. Все те месяцы, когда она думала, что та сходит с ума. На ночном столике она ощущает присутствие маленькой фотографии — той, что является самым дорогим достоянием Софи, ее военным трофеем и залогом победы. Сама по себе эта фотография ничего не стоит — один из тех неудачных мгновенных снимков на блеклом фоне, которые даже новыми кажутся грязными и расстраивают вас, едва появившись из щели автомата, и вы говорите себе, что для проездного «это не имеет значения», но потом весь год вас передергивает, когда фото попадается вам на глаза, настолько отвратительно вы на нем выглядите. На этом снимке, который Софи тщательно оберегала, покрыв несколькими слоями прозрачного скотча, у нее глупый вид и вымученная улыбка. Слишком яркая вспышка придала коже мертвенный оттенок. Но, несмотря на все его дефекты, этот кусочек картона был, безусловно, самым большим сокровищем Софи. За эту фотографию она отдала бы жизнь… да и почти уже отдала.
Валери отчетливо представляет себе день, когда Софи нашла этот снимок, и весь ее ужас. Она так и видит, как оторопевшая Софи вертит его в руках. В тот момент она слишком плохо себя чувствовала, чтобы осознать случившееся: проспав десять часов подряд, она проснулась разбитой, как никогда, с чудовищной мигренью. Но это открытие так на нее подействовало, что она дотащилась до ванной, разделась, легла, взялась за кран душа над головой и после секундного колебания резким движением включила до отказа холодную воду. Шок был таким оглушающим, что крик застрял у нее в горле. Она чуть не потеряла сознание, вцепилась в фаянсовый бортик, зрачки расширились, но она с вытаращенными глазами так и замерла под ледяной струей. Несколько минут спустя, закутанная в халат Франца, она сидит за кухонным столом, сжимая в ладонях кружку с обжигающим чаем, и вглядывается в фотографию, которую положила перед собой. Как ни пытайся она сложить в уме головоломку, как ни пульсируют виски жгучей болью, в самом факте заключена окончательная невозможность. На листке бумаги она восстанавливает даты, выстраивает логические последовательности, перекраивает события. Вглядываясь в фотографию, она еще раз изучает прическу, которую тогда носила, припоминает одежду, которая на ней была в тот день… Вывод один и тот же: это фотография с ее проездного 2000 года, проездного из той самой сумочки, которую похитил мотоциклист, внезапно распахнув дверцу машины, когда она стояла на светофоре на улице Коммерс.