Я постаралась не покраснеть. От волнения меня просто трясло. Джуд довел меня до крайности.
— Хватит, я вас достаточно слышала. Оставьте меня, иначе я расскажу Адеру о ваших происках.
Джуд в изумлении отпрянул, но тут же взял себя в руки. Он с деланым уважением поклонился мне и, пятясь, стал выходить из гостиной.
— Вижу, что совершенно ошибался в тебе, Ланор. Нет, сердце тебя не обманывает. Ты прекрасно ведаешь, что творишь, верно? Надеюсь, ты примирилась с Господом в том, что собираешься сделать.
Я пыталась дышать ровнее, унять часто бьющееся сердце, убедить себя в том, что Джуд лжет.
— Вон отсюда, — процедила я сквозь зубы и шагнула к нему, словно в моей власти было выгнать его из дома. — И надеюсь больше никогда с вами не встречаться.
— Увы, это не нам решать. Мир так мал, если мыслить о вечности. Хотим мы этого или нет, но наши дороги еще пересекутся, — сказал он и проворно выскочил из комнаты.
Приготовления к моему отъезду были начаты немедленно. Мне было куплено место на грузовой корабль, отплывающий в Кэмден через четыре дня. Донателло, который явно радовался тому, что я уезжаю, помог мне выбрать пару крепких сундучков среди десятков, приплывших в Бостон из Европы. В один сундук мы уложили мои лучшие наряды, а в другой — подарки для моего семейства: отрез китайского шелка, воротник и манжеты из бельгийских кружев, которые нужно было только пришить к платью, золотое ожерелье с нежно-розовыми опалами. Адер настаивал на том, чтобы я взяла какие-то подарки и для Джонатана, чтобы тот понял, как прекрасна жизнь за пределами Великих Северных Лесов. Я объяснила, что у моего друга одна страсть в жизни — женщины. Тогда Донателло покопался в коробках и извлек колоду игральных карт с фривольными рисунками на месте обычных королей, королев, валетов и дам. В особенно непристойной позе была изображена дама червей. К картам Донат присовокупил сборник любовных стихов, тоже неприличных. Джонатан никогда не увлекался чтением, но уж если какая-то книжка его могла заинтересовать, так разве что эта. А еще Донателло нашел статуэтку, вырезанную из нефрита и купленную, как он сказал, в одной далекой восточной стране. Статуэтка изображала мужчину и двух женщин, сжимающих друг друга в объятиях. И наконец, последнее: бархатная шкатулка, в которой, однако, лежали не кольца и браслеты, а три фаллоса, вырезанных из светлого и темного дерева и слоновой кости.
Увидев последний подарок, я нахмурилась.
— Не уверена, что это в его вкусе, — сказала я.
— А это не для него, — объяснил Донат. — Ты же объяснила, какие у него увлечения. Скажем так: это подарок для его дам. Хочешь, я покажу тебе, как пользоваться этими безделушками? — спросил он, глядя на меня искоса. Но, видимо, заключил, что я недостаточно искушена в подобных извращениях.
Донат продолжал рыться в коробках в поисках какого-то еще особенного подарка, а я от нечего делать стала тоже рассматривать содержимое сундуков, развязывать загадочные узлы с тканями. Некоторые диковинки меня приводили в восторг. Например, — музыкальная шкатулка в форме яйца, украшенная драгоценными камнями, а еще — крошечная механическая птичка, которая хлопала крылышками и пела коротенькую песенку. Через какое-то время я добралась до пыльного сундука, стоявшего в самом дальнем углу, и нашла там нечто, от чего у меня мурашки по коже побежали. Я нашла замшевую торбочку, в которой лежала тяжелая золотая печать, завернутая в лоскут бархата. Была ли это печать, принадлежавшая давно умершему лекарю, о котором рассказывал Адер? Он до сих пор хранил ее как сувенир?
— Иди-ка сюда, — позвал меня Донателло.
Я торопливо захлопнула крышку сундучка. Донателло уложил подарки для Джонатана в отрез алого шелка и перевязал золоченым шнуром. Подарки для моих домашних были обернуты в синий шелк и перевязаны белой лентой.
— Смотри не перепутай, — предупредил меня Донателло.
Видимо, эти приготовления призваны были меня успокоить, убаюкать. Адер был так сговорчив в выборе подарков, он так заботился о том, чтобы в дороге я не ведала никаких забот, что я начала думать: а нет ли у меня выбора? Может быть, мне все же удастся вырваться из его цепких лап? Конечно, помыслить ни о чем подобном, лежа рядом с Адером в постели, я не могла, но, может быть, в сотнях миль от него мне ничего не грозило? Я гадала, может ли расстояние ослабить связь между нами.
Эти мысли грели меня. Пожалуй, я даже несколько осмелела и стала рассматривать свой отъезд как возможность побега; мне казалось, что я могла бы уговорить Джонатана покинуть свое семейство и бежать со мной.
Так все было до следующего вечера.
Мы с Тильдой возвращались от модистки с новой шляпкой для Тильды и вдруг увидели девочку, стоявшую в переулке и провожавшую глазами пешеходов и кареты. Она была худенькая и какая-то серая — ни дать ни взять мышка, укутанная в лохмотья. Тильда решительно зашагала к девочке. Та испугалась и отступила в глубь проулка.
Я не поняла, зачем Тильде понадобилась эта девочка. Я стояла и гадала, надо ли мне пойти за Тильдой, но пока я медлила, они вернулись вдвоем. В тусклом сумеречном свете я разглядела ее. Она выглядела жалко, словно тряпка, которую измяли и выбросили. «Я ничего не стою», — говорили ее потухшие глаза.
— Это Пейшенс, — сказала Тильда, крепко держа девочку за руку. — Ей негде жить, и я решила, что мы возьмем ее к себе. Дадим ей еду и кров над головой на несколько дней. Адер ведь не станет возражать, правда? — вопросила Тильда с хищной и победной улыбкой.
Эта улыбка сразу напомнила мне о том, как она, Донателло и Алехандро несколько месяцев назад подобрали на улице меня. Тильда четко рассчитала удар. Заметив испуг в моих глазах, она свирепо зыркнула на меня, и я поняла, что мне следует молчать.
Тильда остановила кэб и подтолкнула девочку вперед. Та уселась на край скамьи и широко открытыми глазами стала смотреть на пролетающие мимо улицы Бостона. Неужели и я выглядела так же? Неужели и я была всего лишь добычей для хищника — добычей, почти умолявшей, чтобы ее съели?
— Где ты живешь, Пейшенс? — спросила я.
Она осторожно посмотрела на меня:
— Я убежала.
— Из дома?
Она покачала головой, но не добавила ни слова.
— Сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
На вид ей было не больше двенадцати. Похоже, она это знала, потому что быстро отвела взгляд.
Мы подъехали к особняку, и Тильда отвела девочку в комнату наверху.
— Я пришлю служанку. Она принесет воду и поможет тебе вымыться, — сказала она, и девочка смущенно прижала пальцы к грязной щеке. — И еще я велю принести тебе еды. Пока же поищу для тебя одежду потеплее. Ланор, не откажешься пойти со мной?
Тильда решительным шагом вошла в мою комнату и принялась перебирать вещи без моего разрешения: