Глаза Джонатана вспыхнули. Он ждал продолжения.
— Женщины на него буквально бросаются. Самые разные. Дамы из высшего общества, простушки… А когда они ему надоедают, у него всегда есть возможность взять жриц любви.
— Жриц?
— Проституток. Бостон просто кишмя кишит проститутками всех мастей. Там есть публичные дома. Есть уличные шлюхи. Актрисы и певички, которые с радостью станут твоими любовницами, если ты готов дать им крышу над головой и тратить на них деньги.
— Ты хочешь сказать, что для того, чтобы найти женщину, которая готова со мной общаться, я должен пойти к актрисам или певичкам? Что, все мужчины в Бостоне платят за женское общество?
— Если хотят, чтобы женщина принадлежала им безраздельно, — проговорила я, с трудом владея собой. — Я говорю о женщинах, поднаторевших в искусстве любви, — добавила я, надеясь распалить любопытство Джонатана. Настало время вручить ему один из подарков от Адера. — Вот подарок от моего работодателя, — сказала я и протянула Джонатану маленькую коробочку, завернутую в лоскут красного шелка. Это была колода карт. — От джентльмена — джентльмену.
— Забавно, — пробормотал Джонатан, разглядывая карты по очереди. — Я видел подобные карты в Нью-Фредериктоне, но те были не такие… яркие. — Он взял шелк, чтобы завернуть колоду, и тут из красного лоскута выпал второй подарок, о котором я забыла.
Джонатан ахнул.
— Боже милосердный, Ланни, кто это? — спросил он, держа в руке миниатюрный портрет Узры. Судя по блеску в глазах, он был зачарован ее красотой. — Она не настоящая? Художник выдумал ее?
Мне было безразлично, как звучит его голос. Конечно, в принципе не следовало джентльмену так говорить в присутствии женщины, к которой он питал какие-то чувства… но что я могла поделать? Портрет должен был ввести Джонатана в искушение — так и вышло.
— О нет, заверяю тебя, она настоящая, из плоти и крови. Она — наложница моего работодателя. Одалиска, которую он вывез из какой-то страны на Великом шелковом пути.
— Похоже, у твоего работодателя не все так просто в доме. Он открыто держит при себе наложницу в Бостоне? Не думал, что там такое одобряют. — Джонатан перевел взгляд с портрета на меня. — Я не пойму… Почему твой работодатель прислал подарки мне? В чем его интерес? И что ты ему обо мне такого наговорила?
— Он ищет себе подходящего компаньона и решил, что вы с ним — родственные души.
Джонатан явно испытывал подозрения. Он, похоже, боялся, что интерес к нему незнакомого мужчины может быть связан с его капиталом. Я решила продолжить атаку:
— По правде говоря, мне кажется, что бостонское общество его разочаровало. Там так много всяких зануд. Он так и не сумел встретить бостонца, который был бы ему по душе, который был бы таким же искателем соблазнов и удовольствий…
Но Джонатан, судя по всему, меня уже не слушал. Он смотрел на меня так пристально, что я испугалась — не сказала ли я, сама того не желая, чего-нибудь оскорбительного.
— В чем дело? — спросила я.
— Дело в том, что ты… так сильно изменилась, — негромко произнес Джонатан.
— Не стану спорить. Я изменилась целиком и полностью. Вопрос только в том, огорчили ли тебя эти перемены?
Джонатан заморгал. В его темных глазах мелькнула тень боли:
— Должен признаться… да, пожалуй, немного огорчили. Даже не знаю, как сказать, чтобы не обидеть тебя, но ты — не та девушка, какой была, уезжая отсюда. Ты теперь такая… умудренная опытом. Скажи, ведь ты любовница этого господина, верно? — растерянно спросил Джонатан.
— Не совсем. — Я вдруг вспомнила слова, которые слышала несколько лет назад. — Я его духовная супруга.
— Его «духовная супруга»?
— Мы все таковы. Одалиска, я, Тильда…
Я решила пока не упоминать о Донателло и Алехандро. Я понятия не имела, как отреагирует Джонатан на перечисление членов свиты Адера.
— У него три жены под одной крышей?
— Не говоря уже о других женщинах, с которыми он проводит время…
— И ты не имеешь ничего против?
— Он может дарить свои чувства кому пожелает — так же, как и мы. Тебе это, конечно, кажется неслыханным, но… да, у меня нет никаких возражений.
— Господи, Ланни, мне с трудом верится, что ты — там самая девочка, которую я поцеловал в гардеробе церкви много лет назад. — Джонатан бросил на меня опасливый взгляд. Похоже, он не знал, как себя вести. — Судя по всем этим разговорам насчет свободы чувств, ты не станешь возражать, если я попрошу тебя о еще одном поцелуе? Просто для того, чтобы убедиться, что здесь со мной — та самая Ланни, которую я когда-то знал?
Этого шага с его стороны я ждала. Джонатан встал, наклонился ко мне и прижал кончики пальцев к моим щекам, но поцелуй получился робким. От этой робости у меня чуть не разорвалось сердце.
— Ты должен знать: я думала, что никогда не увижу тебя, Джонатан. А уж тем более не гадала, что хоть раз еще твои губы коснутся моих губ. Я думала, что умру от тоски по тебе…
Мой взгляд скользил по его лицу, и мне казалось, что надежда увидеться с Джонатаном была тем единственным, что помогло мне сохранить рассудок. И вот теперь мы были вместе, и я не собиралась упустить свой шанс. Я встала, прижалась к Джонатану. Он промедлил всего секунду и заключил меня в объятия. Я была благодарна ему за то, что он все еще желал меня, но в нем все переменилось с тех пор, как мы в последний раз были вместе — стал другим даже запах кожи и волос моего возлюбленного, по-другому его руки обвивали мою талию, изменился вкус его губ. Все стало иначе. Джонатан стал медлительнее, нежнее, печальнее. Его чувственность утратила пылкость, яростность. Может быть, так было из-за того, что мы находились в его доме, где прямо за запертой дверью кабинета могли оказаться его мать или жена. А может быть, он был охвачен угрызениями совести из-за того, что изменяет бедняжке Евангелине…
Удовлетворив страсть, мы лежали на кушетке. Голова Джонатана покоилась на моей груди, затянутой в красивый шелковый корсет, отороченный тончайшими кружевами. Я нежно гладила волосы возлюбленного, и мое сердце трепетало от блаженства. И все же я тайно ликовала из-за того, что пробудила в нем желание. Что же до его жены, которая покорно ожидала его по другую сторону от двери — разве не она украла у меня Джонатана, если на то пошло? Таинство брака мало что значило, если он по-прежнему желал меня, если его сердце принадлежало мне. По моему телу пробегали сладкие судороги — подтверждение силы его желания. Невзирая на все, что случилось с нами за годы разлуки, я была более чем когда-либо убеждена, что связь между нами нерушима.
Провинция Квебек, Канада
Наши дни
Неподалеку от съезда со скоростного шоссе Люк останавливает машину перед кафе. Ему нужно немного передохнуть. Слишком долго он смотрел на серую ленту дороги — глаза устали. Как только они садятся за столик в кабинке, Люк просит у Ланни ноутбук, чтобы просмотреть новости и проверить свою электронную почту.