— Ну, я не думаю, что Око такое уж всевидящее, — вставила Ришель, широко открыв свои большие голубые глаза. — Вот, например, о большой драке в цветочном клубе мы слышали еще до того, как это появилось в колонке. Мама рассказала об этом мне, а я — вам. Мама говорила, что это было ужасно. Она говорила...
— Ах, дорогая, — запричитал Том, качая головой, — представь себе мордобой среди маргариток. Фингалы среди фиалок. Избиение среди ирисов. Разбой среди роз. Скандал среди... э...
— Сирени, — подсказала Санни. — А я вот слышала о белом какаду, который изгрыз оконные рамы у одной женщины. Об этом говорили в гимнастическом зале пару недель назад.
К этому времени мы подошли к одному из перекрестков в дальнем конце Рейвен-Хиллского шоссе, где стояли большие старые дома. Лиз остановилась и нашарила в кармане смятый клочок бумаги.
— Вот что интересно, — нетерпеливо сказала она, оглядываясь вокруг, — даже вне школы и нашей компании большинство из нас каждую неделю слышит одну или две истории Ока. И другие, думаю, тоже. А Око соединяет их. Вот это поразительно! Прямо какая-то загадка! Послушайте, ребята, мы здесь сворачиваем. Вон дом Дриск-Хэскелл, такой большой, белый.
Мы немножко поглазели на громадный особняк перед нами. Затем Том согнулся и вздернул одно плечо, притворяясь бедным, униженным чернорабочим.
— Ваши смиренные уборщики прибыли, миссис Дриск-Хэскелл, — забормотал он, кланяясь. — Как прикажете, миледи, сначала выгрести навоз из конюшни или вымыть уборные?
Ришель скривилась от отвращения, а Санни и Лиз захихикали. Так волнующая тайна Ока оказалась позабытой.
Но ненадолго.
Войдя в громадные железные ворота, Ришель остановилась и сморщила носик.
— Так здесь мы должны убирать? — протянула она, оглядывая длинную, вымощенную кирпичом подъездную дорогу. — Но ведь это огромная территория!
— Мы будем работать только неделю или около того. Пока миссис Дриск-Хэскелл не найдет постоянную уборщицу, — поспешно сказала Лиз.
— Тогда зачем ей надо беседовать с нами? — резонно осведомился Ник.
Лиз пожала плечами.
— Она очень привередлива к тем, кто работает у нее. Нас рекомендовала сестра-хозяйка из дома престарелых «Крэйгенд». Когда я навещала мисс Пламмер в пятницу, я с ней поговорила, и она сказала, что миссис Дриск-Хэскелл платит хорошо, но она очень нервная. Так чтобы никто себе ничего не позволял! Договорились?
— Р-р, — прорычал Том, усердно кивая и вытирая нос рукавом.
Лиз ткнула его под ребра, и мы зашагали по длинной, извилистой дорожке.
Миссис Дриск-Хэскелл оказалась элегантной дамой средних лет с осветленными волосами, уложенными в виде шлема. На ней был бежевый костюм, который мне не очень приглянулся. Но я заметил, что Ришель смотрит на него с восхищением, и понял, что это — от классного модельера.
— Как мило, что вы пришли, — пропела она, вводя нас в огромную светлую гостиную. — Я восхищена тем, что вы беретесь за всякий труд. Так чудесно встретить молодых людей, которые не боятся тяжелой работы.
Лиз пробормотала что-то учтивое, и миссис Дриск-Хэскелл лучезарно улыбнулась. Она погладила жемчужное ожерелье у себя на шее и начала болтать.
— Представьте себе, мне никогда не надо было работать самой, даже в юности. Я всегда была избалована, вначале родителями, а потом моим покойным мужем. Он был чудесным человеком. Вы, может быть, слышали о Реджинальде Дриск-Хэскелле? Это он.
Мы выглядели растерянно. Ее голос окреп.
— Дриск-Хэскеллы — это очень старинное и уважаемое семейство в Рейвен-Хилле, — сказала она, как бы сомневаясь, что такие невежественные люди, как мы, могут в конце концов подойти ей в качестве уборщиков.
Я глазел на нее в восхищении. У остальных, кажется, были свои интересы. Лиз и Санни старались удержать Тома в рамках приличий. Ник рассматривал антикварную мебель, видимо, пытаясь определить ее стоимость. Ришель потихоньку озиралась, чтобы посмотреть, много ли нам предстоит уборки.
— Мне о вас все рассказали, — продолжала миссис Дриск-Хэскелл, слегка нахмурившись. — Должна вам сказать, на меня наибольшее впечатление произвела ваша образованность.
Она окинула нас взглядом и остановилась на Санни.
— Вы, должно быть, дочка врача, — сказала она, потрогав затылок своего волосяного шлема. — Я, правда, не посещала вашу маму, дорогая, — Реджи всегда настаивал, чтобы я обращалась к специалистам в большом городе, — но слышала, что она замечательный врач. А кто из вас сын издателя газеты «Перо»? Элмо Циммер Третий?
Я шаркнул ножкой.
— Э... это я, — услышал я собственный лепет.
Миссис Дриск-Хэскелл повернулась ко мне, и ее улыбка исчезла. Мне показалось, что ей хотелось бы положить на мой стул газетку, прежде чем я на него усядусь. Не знаю почему. Моя одежда, хоть и поношенная, была достаточно чистой.
— Подумать только... — тихо сказала она. — Я уверена, что вы должны гордиться своим отцом. Реджи, конечно, знал вашего дедушку, потому что они оба участвовали в благотворительной деятельности в Рейвен-Хилле. Он всегда говорил, что ваш дедушка был истинный джентльмен — прекрасные манеры и элегантная одежда.
Она посмотрела на меня долгим тяжелым взглядом, словно надеясь, что эти слова наконец дойдут до меня и я начну носить классный костюм-тройку и окладистую бороду, как дедушка. Затем она повернулась, чтобы сообщить Лиз, что Реджи однажды чуть не купил дом у «Фри и Сомерса», фирмы по продаже недвижимости, в которой отец Лиз был партнером.
Она также сказала Ришель, что Реджи счел бы ее настоящей маленькой красоткой. И объявила Тому, как ей было приятно узнать, что его отец — учитель, потому что Реджи однажды сказал: учителя — это спинной хребет общества.
— Брайан мне не отец, — пробормотал Том. — Он мой отчим. А мой отец — художник.
Брови миссис Дриск-Хэскелл взметнулись вверх, и она подарила Тому еще один долгий тяжелый взгляд. Очевидно, она разочаровалась в нем, так же как и во мне.
— Что ж, — сказала она чуть погодя. — Полагаю, что теперь можно перейти к делу.
Я не мог не заметить, что она вообще ничего не сказала Нику. Видимо, знаменитый Реджи не одобрял греческие семейства в Рейвен-Хилле, как бы те ни были богаты и удачливы. Я исподтишка глянул на Ника, удивляясь, почему он молчит. Но он как раз изучал миссис Дриск-Хэскелл со своей обычной высокомерной улыбкой.
— Прекрасная мысль, — протянул он. — Как вы считаете, как часто нам надо приходить?
— Думаю, что дважды в неделю, — ответила она. — Моя старая уборщица приходила раз в неделю, но на весь день. И она приводила с собой свою дочь, так что вам, наверное, тоже будет удобнее работать парами. Мне нужно показать вам все, чтобы вы имели представление о размерах дома.