— Я не знала, что это такое, когда увидела, — говорит она, оживляясь. — Не сразу догадалась… Все говорят о какой-то третьей букве, но никто ее никогда не видел.
Если ее цель — заставить меня чувствовать себя изгоем, она своего добилась.
— Что ж, теперь ты знаешь. Можешь продать историю репортерам. Скажи им, что я, наверное, инопланетянин, а у тебя от меня будет ребенок.
— Я вчера легла в три часа ночи. Перерыла весь Интернет. Искала информацию о случаях появления буквы «икс».
На уроке математики Сара действительно клевала носом, но я приписал ее сомнамбулическое состояние монотонному жужжанию миссис Лог, рассказывавшей о нахождении неизвестного «икс» через «игрек». Меня этот вопрос тоже волнует, но применительно к частному случаю. Мне бы очень хотелось понять, что скрывается за безликой буквой, появившейся у меня на пальце. А еще больше хотелось бы знать, почему это случилось именно со мной.
Мне будет неприятно, если выяснится, что Сара знает больше меня о моем собственном большом пальце. Конечно, было бы правильней сделать вид, что я не слишком заинтересован в результатах ее изысканий, но любопытство берет верх над осторожностью. Чтобы скрыть этот факт, я отворачиваюсь и делаю вид, что у меня зачесалась щека.
— До трех ночи не спала, говоришь? Наверное, немало статей в Википедии успела прочесть.
Понимаю, что это прозвучало несколько по-снобски, но я взял такой тон намеренно, чтобы она понимала — я не доверяю тому, что можно узнать, пользуясь публичными ресурсами. Из моих слов можно понять, что у меня есть другие, частные источники информации. Вся эта конспирация служит лишь для отвода глаз — нельзя же допустить, чтобы она считала, что может знать о случаях появления буквы «икс» больше, чем я, ее носитель.
Собственно, я и сам ничего не читал, кроме статьи, которую подсунула мне мама — а заставить себя заняться поисками в Интернете я просто не в силах. Наверняка там есть целые форумы, на которых описываются встречи с людьми вроде меня. Ладно, ну, может, таких форумов и нет, но я все равно не чувствовал себя готовым увидеть то, что можно найти в Сети.
— Трудно было найти что-нибудь действительно интересное, — говорит Сара, вздыхая. — Но я узнала, что «X» на пальце означает, что ты наполовину супергерой.
— И наполовину суперзлодей.
— «X» может со временем превратиться в «Г». Навечно он не останется.
— Я же сказал, наполовину суперзлодей, Сара.
— И что? Ты же живешь в семье героев. То, что у тебя есть злодейские гены, еще не значит, что ты станешь одним из них.
Все верно, я действительно живу в семье героев, но она не знает, что провел я там всего неделю.
— Ты знаешь, почему появляются наполовину злодеи? Это значит, что кто-то из героев нарушил правила и сделал это с врагом.
— Не может быть, чтобы это была какая-то грязная интрижка. Наверняка были какие-то романтические обстоятельства, история, полная опасностей и…
— Ничего такого не было. Мой отец — супергерой, и он даже не был с ней толком знаком.
Сара глубоко вздыхает и опускает глаза.
— Все мы совершаем ошибки. Я вот тоже ошиблась. Поэтому мне нужна твоя помощь. Я все испортила, а теперь приходится думать, как выйти из непростого положения.
— Сара, я не твой герой. Вернее, не супергерой.
Закрываю глаза и посылаю ей импульс, цель которого — заставить ее подумать, что ей нужен не супергерой, а злодей. Правда, она увидела во мне сходство с Малиновым Огнем, так что к злодеям она вряд ли благосклонна.
— Ты же сама знаешь, что такое «X» на пальце, верно?
— Это значит, что «X» еще не превратился в «Г» и официально ты героем пока не стал. Но понимаешь, я в отчаянии. Приходится цепляться за любую соломинку. Мой отец попал в беду. Я поступила так, как поступать не следовало, связалась не с теми людьми, а все из-за этого изобретения, над которым я работала. Отец взял все на себя. Но натворила все это я, и теперь мне нужно его как-то вернуть! — восклицает Сара, ударяя себя кулаком по ладони. — А время идет!
— Я уверен, Малиновый Огонь сможет тебе помочь. Хочешь, я с ним поговорю?
— Ты не знаешь, с какими людьми я связалась! — отвечает Сара, заламывая руки.
Вся штука в том, что «эти люди» могут запросто оказаться моими знакомыми. Вот в чем беда.
— Они же суперзлодеи. Если мне будет помогать кто-нибудь вроде Малинового Огня, они его за милю почувствуют. Наверняка они предполагают, что кто-то заступится за отца. Значит, мне нужен человек, которого никто не знает. Что? Не смотри на меня так, Дэмиен. Тебя же никто не знает, правда? Я никогда о тебе не слышала.
— А что ты могла слышать? Ты даже не знаешь, есть у меня псевдоним для супергеройских дел или нет — так как ты могла что-то обо мне слышать, даже не зная, кто я? Но ты его не знаешь именно потому, что такого имени не существует. Я не супергерой. Если ты помнишь, Сара, я положил в портфели Марти и Джилл механических скорпионов. Разве это делает меня высокоморальной личностью, достойной подражания?
— Это не в счет, они сами напросились, — возражает Сара, пожимая плечами. — Робин Гуд крал у богатых, верно? Мне все равно, что у тебя на пальце — «Г», или «X», или еще что… Хотя непохоже, чтобы ты был злодеем, знаешь ли.
— Прости, Сара…
Грудь болезненно сжимается, по спине течет холодный пот. Ну, не могу я супергеройствовать сейчас, не могу. Нельзя рисковать, ведь об этом может узнать тот, кто и так считает меня героем. Если он меня застукает, придется жить в семействе Тайнсов до скончания века. А мне меньше всего на свете хочется, чтобы «X» под воздействием неправильного окружения превратился в «Г».
— В городе полным-полно супергероев. Найди кого-нибудь еще. Но если тебе когда-нибудь захочется провести руками по моему телу, я всегда готов пойти на любую вечеринку или какое-нибудь развлекательное мероприятие.
— О, — удрученно говорит Capa, опуская плечи. Вид у нее расстроенный. Но я в этом не виноват; все дело в том, что она сама считала меня тем, кем я не являюсь. — Я и не ожидала, что ты возьмешься помогать мне бесплатно. Я могла бы делать за тебя уроки целый месяц или… если этого недостаточно, то до конца года.
— Нет уж, спасибо, — отвечаю я, понимая, что уж уроки-то меня интересуют в последнюю очередь.
— Пожалуйста, Дэмиен. Я сделаю все что угодно.
— Все что угодно, говоришь? — переспрашиваю я, навострив уши.
— Ну, может быть, не все, но почти все, — возражает Сара, сердито глядя на меня сквозь стекла очков, съехавших к самому кончику носа. Она поднимает руку и машет ею, показывая, что подобные предложения выходят за рамки дозволенного, потом складывает руки на груди и поворачивается ко мне в три четверти. — Ладно, забудь, — говорит она. — Ты не герой, все верно, и мне не следовало обращаться к тебе с этой просьбой.