– А как же «Одноклассники»?
– Узнаешь?
– Узнаю.
Игорь кивнул и пошел к двери. Развернулся:
– Да, и по этому «живодеру» данные тоже дай. Так, на всякий случай.
Костя пожал плечами.
– Конечно, случай ведь бывает разный. – Пришвин встал и подошел к другу. – Ладно, давай. – Протянул руку. – А то мне работать надо.
Савельев улыбнулся и пожал протянутую руку.
– Давай, работай.
– Ты у дядьки давно был? – вдруг спросил Константин.
– Завтра схожу, – сказал Игорь и вышел из кабинета.
– Смотри, – выкрикнул Пришвин, – я за тобой наблюдаю!
Странное совпадение… Точнее, убийство гирляндой, показавшееся сначала совпадением, вылетело из головы. Единственное, в чем уверился Игорь после разговора с Пришвиным, – что Звягин пришел на работу после допроса, то есть в рассеянном состоянии. И вполне мог накосячить с мясорубкой без чьей-либо помощи. Хотя… Защитный механизм кто-то отключил до несчастного случая и включил после. Ничего нового. Сыщик переворошил несколько раз уже заученную информацию, но так и не сделал ни одного нового вывода.
Надо отдохнуть. Первый рабочий день, по-настоящему рабочий, утомил частного сыщика. Игорь проехал по улице Герцена до автовокзала. Навстречу ему вырулил старенький «ЛиАЗ» с номером маршрута 109. В Подлесный. Игорь, не осознавая, что делает, «сел на хвост» автобусу и погрузился в воспоминания.
* * *
Игорь проснулся. Странное дело – когда надо в школу, хочется поспать, а на каникулах просыпаешься, едва забрезжит рассвет. Мальчик потянулся и встал. Тут же отдернул ноги от холодного пола. Печь успела остыть, поэтому в доме было прохладно. Игорь нащупал тапки, обул, накинул на себя одеяло и пошел на кухню. Мама ушла в первую смену, а это значило… Мальчик посмотрел на часы с кукушкой. Было без десяти восемь. А это значит, что через десять минут с первым «ку-ку» через калитку войдет дядя Сережа, а с восьмым «ку-ку» переступит порог их дома. Дядя милиционер очень напрягал. Игорь, взрослея, начал замечать, что одноклассники ведут себя с ним сдержанней из-за того, что его дядя опер.
В то утро дядька не пришел. Вообще тот день не заладился. Игорю в декабре исполнилось семнадцать, он учился в выпускном классе, но оставался, по мнению взрослых, разумеется, ребенком. Да он этого и сам не скрывал, но только дома, в полном одиночестве. Игорь очень любил цветы и долгое время просиживал, глядя на них. Фиалки. Одно название вызывало в душе юноши радостный переполох. А запах? Он вдыхал цветочный аромат и любовался маленькими красивыми цветочками. При маме Игорь был хладнокровнее. Он так же возился со своей клумбой, как называла его увлечение мама, поливал, удобрял, но без фанатизма. Ему и так хватало, что мама считала его ребенком.
В то утро Игорь позавтракал и направился к своей клумбе. Весть о гибели мамы его так и застала – с блаженной улыбкой у горшков с фиалками. Игорь, не сознавая, что делает, выбежал на улицу и босиком побежал к чулочной фабрике. Он не плакал и не кричал. Он просто стоял и смотрел, как люди в белых халатах погрузили маму в карету «Скорой помощи». Машина развернулась на грунтовой дороге и повезла тело в морг. А Игорь все смотрел и смотрел на удаляющиеся габаритные огни.
Вдруг габаритные огни стали быстро приближаться. Игорь вдавил педаль тормоза в пол, и машина встала. Он огляделся. Автобус, за которым он привязался, собрал людей и поехал назад к городу. Савельев посмотрел по сторонам. Справа среди заснеженных кустов сирени торчали развалины бараков, а слева, словно доисторическое животное, возвышалось серое здание чулочной фабрики. Игорь не был здесь больше десяти лет, а именно со дня гибели мамы. Фабрику закрыли в 2003 году, а бараки расселили в 2009-м. Странно было, что автобус вообще сюда заезжал.
«Странно, что ты за ним поперся, придурок. Вот это по-настоящему странно».
Игорь вышел из машины и подошел к двери проходной. Провел рукой по облезшей двери. Через эту дверь, тогда еще сияющую новизной, проходила сначала пятнадцатилетняя девочка Лена. Здесь она познакомилась с Федором Савельевым. Здесь через пять лет после свадьбы погиб Федор. Здесь же погибла… Черт! Игорь только сейчас понял, как сильно похожи смерти его родителей. Отец работал на чулочной фабрике электриком. Его убило током. Маму тоже убило…
«Это судьба. Ни больше, ни меньше. По-другому это не объяснить».
Игорь сел в машину и покатил к городу. Надо выспаться. Завтра много дел.
* * *
На столе, кроме пустых тарелок и нескольких бутылок вина, ничего не было. Родители уехали, как и обещали – это уже хорошо. Они не хотели мешать молодежи. Только забыли предупредить об этом бабулю. Старушка названивала каждые полчаса, пока Стас не отключил телефон. Любимову одному из первых в этом году исполнялось семнадцать. Уже взрослый. Но об этом знали немногие. И именно из-за этого незнания папа строго-настрого запретил спиртные напитки. Но, как известно, запретный плод сладок.
Маша сидела на диване и уже в который раз пролистывала фотоальбом. Стас знал: она была далеко. Где-то в застенках городской тюрьмы.
Ольга танцевала с Пашкой. Юрка сидел за столом и злобно смотрел на них. Еще один страдалец. Он любит ее, а она – черт знает кого. Ситуация один в один.
Серега Монов целовался со Светой напротив, в кресле. Вот кому подфартило. Мончик, живший в своем мирке все одиннадцать лет средней школы, был вырван в реальность загребущими руками этой шлюшки. Стас не знал, в каком мире Серега пребывал до этого, но вырвали его в прекрасную реальность – по крайней мере, для него.
Любимов улыбнулся своим мыслям. Вот так-то! Хоть приглашай Юрку на танец. С ним сейчас даже не выпить, он буквально живет ненавистью к бывшей подружке. Так что, Стасик, ты вроде как и лишний.
Стас хотел развернуться и снова закрыться в туалете, где он прекрасно провел последние полчаса. От выпитого вина Любимову стало плохо. Кому хорошо, так это Сереге и Светке. Ах да, еще Володе Тутуеву. Снова долбаный Паровоз. Стас с начальной школы находился в тени этого «железного монстра». Но в этом были и плюсы.
Он помнил Паровоза с первого класса. Любимов знал, кто и за что дал ему это прозвище. Был в их школе здоровый пацан, не то Слон, не то Мамонт. Жирное недоразумение, постоянно остававшееся на второй год. Паровоз, будучи еще тогда Вовчиком Тутуевым, учеником седьмого класса, набросился на это животное с кулаками. До того подобное проделывали немногие, да и те после этого отдыхали на больничных койках. А Тутуев был не как все. Он пер напролом. Слон бил его жестоко, сбивал с ног, пинал под ребра, но Володя вскакивал и снова шел в бой. Вот тогда-то второгодник и дал ему прозвище, закрепившееся за ним на долгие годы.
Паровоз помог ему тогда, да и не раз помогал потом. Весь вид Стасика так и говорил: не проходи мимо, ударь меня, забери мои гребаные деньги, которые мама каждое утро кладет мне в портфель. Так все и делали бы, если бы не Паровозик. Уж никуда от этого не деться.