– Сынок, господин полицейский хочет вам помочь, – улыбнулась сквозь слезы мама.
Димке вдруг все происходящее напомнило сцену из какого-то фильма ужасов. Будто в этих людей, улыбающихся ему, вселились инопланетные твари и теперь заманивали его в западню.
– Кто вы такой? – обратился Колтун к мужчине.
Тот достал удостоверение и показал Диме в открытом виде.
– Оперуполномоченный Константин Пришвин.
– Дим, ты чего? – Маша подошла к Диме и взяла за руку. – Поехали. Там уже Оля, Юрка и Пашка.
– Езжай, сынок, езжай.
* * *
Всю дорогу до Подлесного они ехали молча. Дима встревоженно поглядывал на Пришвина. Маша смотрела в окно. Дорога была похожа на толстую змею, убегающую от них сквозь лес. Подобную извилистую ленту она видела, когда в прошлом году ездила на море. Там такие дороги называют серпантином. Ладно в горах, но чтоб в средней полосе… Появление призраков убийц раньше было возможно только в кино, и непременно в иностранном. А теперь вот запросто, да в русской глубинке… Так что серпантин, петляющий по лесу, – это не самый худший вариант.
– Что то было за здание? – вдруг спросила Маша Костю. Увидев непонимание во взгляде, пояснила: – Здание, где был стул.
– Не знаю. Здесь каждый уголок Игорь знает, – ответил опер. Потом подумал и добавил: – Я думаю, заброшенный Дом культуры или какой-нибудь сельский клуб. Здесь же раньше шахты везде были, да и чулочная фабрика, по-моему, тоже где-то в этом районе.
– Рабочая? – спросил Дима. – Фабрика рабочая?
– Да ну. Из рабочего в поселке только магазин, и тот с девяти до восемнадцати.
Маше не давали покоя мысли о Паровозе. Если она его видела, то куда он делся? Что он делает именно здесь? Не пошел к друзьям в Донском или Новомосковске, а приехал сюда и бродяжничает. Нет, оно и понятно, что у друзей его искали бы в первую очередь, но кто-то же из них мог его надежно укрыть? Вова не хотел рисковать. Вот и все. То, что он здесь, значило, что он знал о существовании заброшенных зданий в поселке. Либо он здесь бывал, либо когда-то жил. Эдак при желании можно себе объяснить любые, даже самые неадекватные действия… Нет, нельзя. Маша не могла понять, для чего в комнате без окон стоял этот стул. Электрический стул. Даже если его появление можно было объяснить деяниями какого-нибудь маньяка, то все равно она не понимала. Этот предмет нес смерть, а смерть, причиненная человеком человеку, нельзя ни объяснить, ни понять.
Маша повернулась и посмотрела на Диму. После вопроса о работоспособности фабрики он будто уснул. Сидел молча с закрытыми глазами. Что-то странное было в его поведении. Странное?! Ну и дуреха ты, Маруся. У человека погибает сестра, ему объявляют, что за ним охотится маньяк, и ты хочешь, чтобы он был не странный? Это он еще не знает, что убить их хочет, мягко говоря, не совсем маньяк. То есть маньяк, конечно, но не в человеческом обличии. Вот тогда Димка станет по-настоящему странным.
Они подъехали к заброшенному клубу. Костя немного притормозил на повороте. Маша невольно взглянула на здание. Все-таки ее не покидало чувство, что Паровоз прячется там. Возможно, не сегодня, но они его найдут. Ей хотелось верить в это, и она верила. Причем ей даже было наплевать на собственную безопасность.
Мысли Маши прервал возглас Кости:
– Чертово корыто!
– Что-то случилось? – спросила Стрельцова.
– Аккумулятор, – ответил Пришвин и попытался завести машину. Что-то чихнуло, и Костя снова выругался. – Нет, похоже, сел окончательно.
– Что будем делать? – Димка выглядел бодрым, но все еще печальным.
Константин посмотрел на парня, перевел взгляд на петляющую дорогу, сложил руки на руль и произнес:
– До дома Игоря километра четыре. Я думаю, минут за сорок дойдем. Как ты, малый? – обратился он к Димке и посмотрел в зеркало заднего вида.
– Нормально, – ответил Дима и вышел из машины.
– Ну, тогда в путь, – сказал Пришвин теперь скорее себе самому. – До темноты надо успеть.
* * *
Володя вошел в комнату со стулом.
Я только говорю, что слышал от других.
А что, если это правда? Что, если Электрик на самом деле хотел заточить себя в проводке?
Черта с два, заточить! Несмотря на то что Володя до сих пор путал масляный выключатель и рубильник, познаний, полученных в институте, ему хватило, чтобы понимать – Электрик хотел бессмертия, а не заточения. Блуждая по электрическим сетям, он мог попасть в любой дом. А что он делал бы потом, понятно и так. Электрик хотел убивать и при этом оставаться безнаказанным. Бредовый сюжетец для низкобюджетного фильма ужасов, но Паровоз почему-то верил в это. Почему бы и нет? Если б это уже произошло, то Володя подумал бы, что сходит с ума, а так мало ли что в голове этого маньяка творилось. Стулья, гирлянды…
Черт! Вова вспомнил, как изоляция с гирлянды на обнаженном теле Сони облезала и падала к ногам девушки, а потом…
«Нет, я точно схожу с ума».
Потом «вилка» новогоднего украшения, словно змея, поползла к розетке. Вот почему он здесь. Вернее, попал в тюрьму, а потом сюда. Воспоминания о тюрьме тоже были, но настолько мутные, что казалось, происходили не с ним, будто видел он все со стороны. Вот тебе и сюжетец.
Паровоз подошел к стене, куда уходили провода от стула. Там наверняка щитовая. Он погладил стену. Володя очень боялся, что подушечками пальцев сейчас нащупает царапины, похожие на буквы, но ничего подобного не произошло. Сколы и щербины были, но скорее это было делом рук времени, чем живого существа. В левом углу, в метре от кресла, Володя нащупал что-то напоминающее дверь. Паровоз попытался открыть ее. Она поддалась, но тут же во что-то уперлась. Вова опустил глаза – дверь подпирал ящик. Он отбросил помеху и снова дернул дверь. Это помещение не было таким же темным, как то, в котором стоял Вова. Он видел железные шкафы. Однажды после четвертого курса Тутуева все-таки угораздило попасть на завод для прохождения двухнедельной практики. Вот там-то он и видел щитовую с точно такими же шкафами. Только там были дверцы, которые открывались дежурным электриком. В этой щитовой шкафы представляли собой плачевное зрелище – полное отсутствие дверей, пучки проводов, торчащих в разные стороны, автоматы и пускатели были запутаны в них, словно мухи в паутине.
Володя подошел к первой ячейке. Несмотря на полное отсутствие напряжения, Тутуев опасался прикасаться к чему-либо в помещении. Потом он вспомнил, зачем сюда зашел, и повернулся к той стенке, откуда должны были выходить провода от электрического стула. Володя ощупал каждый провод – ни единой трещинки, ни разрыва. Облегченно вздохнул, еще раз осмотрел щитовую и вышел из комнаты. Подпер дверь и сел передохнуть. Погладил подлокотники, ощупал ремни. Стул был исправен. Вова усмехнулся. Настолько исправен, что хоть сейчас сажай на него кого-нибудь. Оставалось только подвести электричество.