При виде крови своего любимца толпа яростно закричала. Возможно, запах крови возбуждал их. Но, впрочем, новый крик толпы раздался и тогда, когда Мертвяк поднял Гассана на добрых два футах вверх и побежал с ним вперед, сжимая его в своих объятиях.
На пути оказалось большое дерево. Голова Гассана поникла, когда вампир ударил его о ствол.
Затем Мертвяк врезался всем телом в тело Гассана, заблокированное деревом, медленно отступил назад, встряхнулся и стал избивать араба.
Это было действительно избиение. Он молотил человека своими короткими толстыми руками, как ветряная мельница. Гассан закрыл лицо руками и прижал локти к животу. Тем не менее, Мертвяк продолжал наносить удары по его голове и бокам. Его руки методически поднимались и опускались, и все это время с его лица не сходила идиотская улыбка.
В конце концов руки Гассана упали, и он сцепил их впереди живота. Из уголков его рта сочилась кровь.
Непобедимая игрушка продолжала свою игру…
А затем откуда-то издалека, как будто с другого края этой ночи, настолько издалека, что только я смог это услышать, раздался голос, который я узнал. Это был знаменитый охотничий рык моего адского цербера Бортана. Он все-таки где-то набрел на мой след и теперь спешил сюда, пересекая ночь, делая гигантские прыжки, словно горный козел, перепрыгивая реки, как лошадь. Глаза его горели, как два раскаленных угля во мраке ночи.
Он никогда не уставал бегать, мой Бортан. Такие, как он, рождаются без страха, созданные для охоты, отмеченные печатью разносимой ими смерти.
Мой цербер спешил мне на выручку, и никто не смог бы его остановить.
Но пока что он был далеко, слишком далеко, по ту сторону ночи…
Толпа снова закричала. Вряд ли Гассан сможет продержаться еще хоть немного. Никто не смог бы этого совершить!
Краешком глаза (карего) я заметил быстрое движение Элен, будто она что-то бросила правой рукой.
Прошло две секунды. И это случилось! Я быстро отвел глаза от ослепительной вспышки, которая полыхнула позади идиота.
Мертвяк издал ужасный вопль и ослабил хватку.
Добрый старый параграф 237-1, предложенный мной: «Любой гид и любой член туристической группы обязан иметь при себе во время путешествия не менее трех магниевых вспышек…»
Это означало, что сейчас у Элен осталось еще две.
Идиот перестал колотить Гассана. Он попытался отшвырнуть вспышку ногой, закричал, прикрыл глаза, упал и покатился по земле.
Гассан наблюдал за ним, с трудом переводя дух.
Вторая вспышка разорвала темноту на поле боя. Мертвяк снова закричал.
Гассан привстал на носки и уцепился за толстую лиану, свисавшую с дерева. Он потянул ее на себя, но она не поддалась. Он потянул сильнее.
Наконец она оборвалась.
Движения араба стали увереннее, когда он обмотал концы лианы вокруг своих запястий.
Третья вспышка зашипела и ярко вспыхнула. Гассан опустился на колени перед Мертвяком и быстрым движением набросил лиану на его горло.
Кто-то бросил еще одну вспышку, и тут Гассан начал затягивать петлю.
Идиот обхватил его за талию. Мышцы Гассана-убийцы вздулись, пот смешался с кровью на его лице.
Мертвяк привстал, подняв вместе с собой Гассана. Но тот не переставал затягивать петлю. Лицо идиота больше уже не было белым, оно покрылось разноцветными пятнами. На лбу и на шее, как канаты, вздулись вены. Но, чем выше он поднимался и чем выше поднимал Гассана, тем сильнее лиана врезалась в его шею.
Толпа неистовствовала. Без устали рокотали барабаны. И тогда я снова услышал вой Бортана – и снова очень-очень далеко.
Мертвяк покачнулся, затем по его телу прошла судорога, и он отшвырнул Гассана от себя. Лиана соскользнула с его горла, вырвавшись из рук Гассана.
Араб перевернулся через голову, но подняться с колен ему не хватило сил. Мертвяк направился к нему.
Затем походка его стала нетвердой, он весь начал трястись. Издав клокочущий звук, великан схватился за горло, привалился к дереву и стал глотать воздух. Рука его скользнула по стволу, и он медленно опустился на землю. Затем он снова поднялся, наполовину скорчившись.
Гассан встал и поднял лиану. Затем подошел к идиоту. Но на этот раз разорвать его хватку было невозможно.
Тело Мертвяка обмякло, и больше уже он не поднялся…
То, что произошло, можно сравнить разве что с тем, когда включают радиоприемник, у которого звук работает на полную мощность, а затем выключают его. Щелк… И полная тишина. Все это произошло очень быстро.
Я бросился вперед и одним ударом сломал воину шею. Схватив его меч, я повернул налево и сразу же раскроил череп второго нашего часового.
Затем снова – «щелк» – и восстановилась громкость звучания, но на этот раз искаженного чудовищными помехами. Казалось, ночь разорвалась надвое.
Миштиго повалил своего охранника отличным ударом в затылок и лягнул другого в голень. Джорджу удалось нанести удар коленкой прямо в пах ближайшему к нему дикарю и полностью отключить его.
Дос Сантос – настолько быстрый, или настолько везучий – получил две тяжелые раны, в грудь и в плечо.
Толпа со своих мест бросилась на нас.
Элен швырнула бурнус Гассана на голову дикаря, который вот-вот должен был выпотрошить кишки из ее мужа. Поэт-лауреат добил курета ударом камня по голове.
К этому времени Гассан присоединился к нашей маленькой группе, и ловким самурайским приемом, который, как мне казалось, был навсегда утерян, точным ударом головы выбил меч у ближайшего к нему воина. Схватив оружие, он стал рубить дикарей направо и налево.
Мы убили или покалечили всех наших стражников раньше, чем остальные дикари успели пробежать половину расстояния, разделяющего нас, и Диана бросила свои три магниевые вспышки в набегавшую толпу.
После этого мы побежали сами. Элен и Диана поддерживали шатавшегося Дос Сантоса.
Но куреты отрезали нас от деревни, и нам пришлось бы бежать на север – совсем не в ту сторону, куда нам было надо.
– Нам не удастся прорваться, Карачи, – прохрипел Гассан.
– Я знаю.
– Если только ты и я не задержим их, дав остальным возможность оторваться от погони.
– Хорошо. Где?
– Возле той ямы с очагом. Деревья там подступают к самой тропе, и они не смогут навалиться на нас скопом.