«Не совсем так. Я чувствую себя… сильнее. — Он сел, хотя сначала закружилась голова, но это быстро прошло. — Если честно, я прекрасно себя чувствую».
Последняя волна болезни, которая накатила после бегства из храма Ра и чуть не утопила его, отступила. Он, конечно, не был полностью здоров — мир вокруг казался призрачным, а тело было хрупким, будто сделано из стекла, — тем не менее он чувствовал себя много лучше, чем раньше.
В плохо освещенной хижине никого не было. Он крикнул:
— Фредерикс! — Но никто не пришел. Он не испытывал голода, но все равно очень хотел что-нибудь съесть и выпить» чтобы наполнить свое тело чем-то более существенным, чем то искусственное питание, которое поддерживало жизнь в его реальном теле.
«Что бы ты ни съел здесь, оно не будет существенным, ты ведь знаешь это, Гардинер?»
Ему было все равно. Он снова жив, более или менее. Он хотел отпраздновать выздоровление.
Орландо спустил ноги с лежанки и почувствовал землю под собой. Даже это доставило ему удовольствие, и он целую минуту наслаждался новым ощущением. Гардинер встал, ноги при этом слегка подкашивались, пока он не зафиксировал колени, зато его головокружения, из-за которых он провалялся в постели столько времени, отпустили. Орландо сделал несколько шагов. Получилось.
«Я жив! По крайней мере на некоторое время».
Сделав несколько осторожных шагов, он прислонился к косяку, чтобы проверить свое состояние, и нашел его неплохим. Орландо толкнул дверь и вышел наружу, утренний свет слепил глаза. Небо было голубым, но его пересекали странные полоски черных облаков. Сильно пахло горелым деревом.
«Где же все?»
Он снова позвал Фредерикса, но ответа не последовало. Лагерь был пуст. Костры еще дымились, но этого дыма было недостаточно для того удушающего запаха, что Орландо чувствовал. Он прошел дальше и осмотрелся, мирмидонцев нигде не было.
Когда он проходил через странно пустынный лагерь, ему не был виден осажденный город — обзор закрывали корпуса больших черных кораблей, но он видел человеческие фигурки в отдалении и слышал слабые голоса. Солнце вдруг скрылось, и Орландо взглянул вверх, облака, наплывшие на солнце, не были естественными, а размытыми ветром по краям огромными столбами черного дыма — эти столбы поднимались где-то совсем близко от него за рядами кораблей.
— Удивительно! — Рассматривая дым, Орландо наступил на острый камень, выругался и захромал обратно в хижину за сандалиями.
Подбирая свои сандалии, Орландо заметил, что еще что-то изменилось, пока он спал. Исчезли доспехи и оружие, которое стояло в углу, осталась пустая подставка, наводящая грусть, как могильный холмик у дороги. Только одно одинокое копье осталось лежать на земляном полу.
Уже в обуви, Орландо боролся с новым приступом головокружения, но все-таки распахнул входную дверь, выскочил наружу и чуть не столкнулся со сгорбленным старцем, который тащил охапку дров. Старик отпрянул и уставился на Орландо, завопил и бросил ношу на землю.
— Где все? — спросил Орландо.
Старик отскочил в сторону, как краб, больной артритом, и не сводил с Орландо глаз, словно тот был страшным чудовищем. Старик открыл рот, чтобы ответить, но изо рта донесся только стон.
— Вот дела — ты что, умом тронулся? — Орландо огляделся, но рядом никого не было. — Почему, не можешь сказать, куда все подевались?
— Могучий Ахилл, это ты? — Старик жевал беззубым ртом.
— Да, это я, — Орландо показал на хижину. — Я вон там живу.
Старик, скорчившийся рядом, чуть не заплакал.
— А кто же тогда повел храбрых мирмидонцев на битву? — Он затряс головой. — Неужто боги сыграли с нами шутку? Будь проклят день, когда мы здесь высадились!
— Повел мирмидонцев… — Орландо охватила дрожь, он вдруг стал видеть окружающее искаженным, как в кошмарном сне, словно сам он исчезает, а мир остается как был. — Меня? Ты видел меня?
— Это должен был быть ты, мой царь. Все знают твои лучезарные доспехи, твой знаменитый щит, твой меч в серебряных ножнах. Ты должен помнить! Троянцы наступали по всему лагерю, некоторые корабли уже горели, а Гектор носился среди наших солдат, как разъяренный кабан. Мы почти проиграли, и тогда вышел ты в доспехах и сел в свою колесницу. Мирмидонцы издали мощный клич радости! У меня самого чуть не разорвалось сердце! — Но радостное выражение быстро слетело с его лица, оно как бы сморщилось. — Но ты, оказывается, здесь, а ведь я сам видел, как ты гнался за удирающими троянцами в долину всего час назад.
— Боже мой, — медленно произнес Орландо. — Фредерикс. Ну, Фредерикс, мастерица переодеваний!
Старик съежился от страха.
— Я не понимаю твоих слов, мой царь. Может, тебя убили на поле боя, окружили, как свора собак медведя? Может, это твой дух пришел сюда перед тем, как отправиться по пути в Аид?
— Лучше заткнись, хорошо? — Орландо стоял под лучами вновь появившегося солнца и чувствовал запах гари. Весь мир перевернулся. Фредерикс, которая избегала даже ссор в тавернах в Срединной стране, надела доспехи Ахилла и повела мирмидонцев против троянской армии. Вот дура! Неужели она не знает, что ее могут убить?
— Как тебя зовут? — спросил старика Орландо.
— Фестор, мой царь. Не тот Фестор, кто родил Калчаса, и не тот, кто родил Алкмеона, и даже не Фестор, сын Энопса, встретивший смерть на поле брани от руки твоего друга Патрокла…
— Ладно, достаточно. — Солнце опять пробилось сквозь дымовую завесу, и Орландо увидел какое-то движение в долине, но это было очень далеко, почти под стенами Трои. Что же ему делать? Отправиться в середину схватки без доспехов, безоружным?
— Знаешь, Фесторов много, — продолжил свою песню старик, — а я из самых простых…
— Все, достаточно. Мне нужны доспехи. Где их взять?
— Но я видел на тебе твои знаменитые медные доспехи, когда ты выезжал. Ты выглядел в них как бог.
Орландо отвернулся. Старик был абсолютно безнадежен. Вдруг ему пришла в голову мысль.
«Черепаха! — позвал он. — Черепаха, иди сюда!»
— Но меня зовут Фестор, великий Ахилл…
Орландо не обращал на него внимания. Из-под домика выползло нечто круглое и заморгало глазами от яркого света.
— Мне нужны доспехи. Мне нужно оружие. Где их взять?
— Если бы ты мог подождать одну ночь, твоя мать могла бы попросить Гефеста, бога кузнечного дела, выковать их для тебя. Он делает прекрасные доспехи.
— Нет времени. Мне нужно оружие прямо сейчас.
Черепаха закрыла глаза, будто проверяла состояние симуляции на настоящий момент. Старый Фестор спокойно ждал, пока его хозяин Ахилл оживленно разговаривал с пустотой — то ли сама система отключила его, то ли божественное безумие было неотъемлемой частью всех героев.
— По какой-то причине доспехи Глаукуса из Ликии были им сняты, — объявила черепаха, — и сейчас лежат позади хижины Агамемнона. Они подойдут тебе, у них длинная и героическая история…