После того как генерал некоторое время безрезультатно хлопал себя по карманам, Уэллс приподнял брови и шевельнул пальцем. Перед его компаньоном появился коробок спичек.
— Итак, почему ты не набросился на Старика? — вопросил Якубиан, раскурив сигару. — Это на тебя не похоже, Боб. Ведь он ушел в оборону — еще пара выстрелов, и он полностью проиграл бы сражение.
Уэллс, любовавшийся океаном, повернулся к собеседнику. Его глаза со странными старческими белками были спокойными, почти пустыми. Он долгое время не отвечал.
— Я пытался подобрать слова, чтобы выразиться помягче, Дэниел, — сказал он наконец, — Но не смог. Знаешь, иногда ты бываешь поразительно туп.
Якубиан поперхнулся псевдодымом, который очень хорошо имитировал дым реальный, поднимаясь над его головой волнистым голубовато-серым облаком. Обретя вновь возможность дышать, он выдавил:
— Это еще что за чушь? Ты не можешь разговаривать со мной таким тоном.
— Еще как могу, Дэниел. И, несмотря на раздражение, я все же полагаю, что ты достаточно умен, чтобы выслушать меня и кое-что понять. — Уэллс рефлективно помахал рукой, отгоняя дым, подтянутый, как пожилая дама с величественными манерами. — Да, если бы мы еще немного надавили на Старика, он, вероятно, сделал бы или сказал нечто такое, что лишило бы его благожелательности остальных членов Братства. Именно поэтому я не сделал ничего и поэтому же попытался дать тебе полезный совет, чтобы и ты поступил так же, Дэниел. Но ты его проигнорировал.
— Слушай, Боб, мне все равно, настолько ты богат или стар. Со мной так не разговаривают.
— А может, и следовало бы, Дэниел. Ты не мог не заметить, как под конец Жунь Бяо взял руководство собранием на себя. И каков же результат — благодаря тому, что ты и эта сучка Дедобланко слишком сильно давили на Старика? Нам придется к следующему собранию подготовить отчеты о проблемах в системе.
— Ну и что? — Теперь Якубиан яростно дымил сигарой, выставив ее перед собой и уничтожая лицо Уэллса в красном свечении при каждой затяжке.
— А то — кто будет судить о том, какой из двух отчетов более приемлем? Эта китайская сволочь тихой сапой собирается сделать себя невыбранным председателем, и уж он-то подскажет остальным, как следует голосовать. Если он снова вручит бразды правления Старику, то Жонглер окажется перед ним в долгу. Если он передаст их нам и отпихнет Жонглера на обочину, то мы де факто окажемся в коалиции с Жунем — но лишь до тех пор, пока это будет выгодно ему.
Якубиан знал, что злится, но ему никак не хотелось сменить эмоции на нечто более продуктивное.
— Я думал, ты хочешь вывести Старика из игры.
— Нет, Дэниел, я хотел ввести в нее себя. Вот в чем разница. И не забывай, что Жонглер все еще держит в рукаве несколько карт вроде той проклятой операционной системы, к которой никому еще не удавалось получить доступ. Если мы ввяжемся в трехстороннюю драку с ним и Жунем, то она окажется очень кровавой. И сомневаюсь, что мы победим.
— Господи. — Якубиан откинулся на спинку виртуального стула, все еще злой, но теперь еще и подавленный. — Ну вы и люди.
— И как твои слова понимать? Ведь это ты первый пришел ко мне и предложил устранить Старика. «Он нам больше не нужен, Боб. Он нестабилен. Он иностранец». Ты что, уже забыл?
— Все, хватит. — Якубиан признал поражение, взмахнув рукой. За время своей карьеры он усвоил, что когда ситуация становится непригодной для обороны, то попытки спасти лицо означают лишь напрасную трату времени. — Так что мы станем делать?
— Не знаю. — Уэллс подался вперед. Шум прибоя стал еще чуть тише, хотя волны за окнами по-прежнему бросались на скалы подобно обманутым любовникам. — Факт в том, Дэниел, что я встревожен. Эти спазмы — действительно серьезная проблема. Никто из моих людей не может понять, в чем тут причина, но даже самые туманные наши прогнозы выглядят скверно. К тому же, как тебе известно, происходят и другие вещи — некоторые весьма паршивые события в клиентских узлах, арендованной собственности, и так далее. Это фиаско Кунохары…
— Да знаю, знаю. Но я полагал, что оно случилось из-за того, что система вышла в онлайн — нечто вроде одноразового сбоя. А теперь ты говоришь, что это серьезная проблема? Как по-твоему, не может ли она иметь отношение к этому парню, что сбежал в систему, пленнику Старика? А вдруг он саботажник?
Уэллс покачал головой:
— Не могу представить, как даже эксперт способен хакнуть систему изнутри. Во всяком случае, пробравшись настолько глубоко, насколько смог тот парень. По-моему, все гораздо серьезнее. Это хаотическая пертурбация. И не смотри на меня так, Дэниел, я ведь знаю, что ты не дурак. Когда сложная система начинает идти вразнос, то начинаться все может с мелочей, но они копятся и…
— Господи. — Якубиану вдруг страстно захотелось что-то ударить. — Так ты имеешь в виду, что, даже если позабыть об этом политическом дерьме, система действительно может грохнуться? Посте стольких лет работы, стольких вложенных денег?
Уэллс нахмурился:
— Я не верю, что она действительно рухнет, Дэниел. Но все же это терра инкогнита, почти буквально. — Он положил на стол худые руки и посмотрел на них, разглядывая туго натянутую кожу с таким выражением, словно видит ее впервые, — Там происходят некоторые очень странные события. А раз речь зашла о пленнике Старика… помнишь агента-ищейку, которого мы послали на его поиски? Программу «Немезида»?
— Только не говори, что она тоже накрылась!
— Нет, ничего такого. Она все еще в системе, и делает свое дело. Но… не знаю, как бы точнее выразиться… она там не вся.
— Что? — Якубиан поискал взглядом, куда бы положить сигару, но Уэллс отвлекся и забыл сотворить пепельницу. Генерал положил ее на край стола. — Не понимаю, о чем ты.
— Я сам еще не разобрался в том, что происходит. Команда «Иерихон» пока собирает данные, но одно уже ясно — Немезида работает ниже своих возможностей. Такое впечатление, что часть ее занята другими задачами. Но мы не можем сказать почему, как и даже что именно там происходит.
— Это всего лишь программа. Разве ты не можешь послать в систему еще одну?
Уэллс покачал головой:
— Это сложно. Начнем с того, что нам хотелось бы изучить работу действующей программы, как говорится, на чистом фоне. Возможно, это поможет нам выяснить, что вызывает спазмы системы — даже установление того, что именно они из себя представляют, уже станет шагом вперед. Кроме того, Немезида ищет в системе структуры таким способом, что… короче, это все равно что бросить на одно и то же расследование столько тайных агентов полиции, что они начнут арестовывать друг друга.
Якубиан отодвинул стул от стола, столкнув при этом сигару. Та исчезла еще до того, как упала на пол:
— Черт бы тебя побрал, Уэллс! Надеюсь, ты счастлив, что испортил мне день. Пойду-ка я домой и застрелюсь.