Но вот разразилась война, повлекшая за собой множество смертей. Древние голоса помнят, как сумеречный народ принял сторону потомков Прохладного Ветра, хотя Гром и его братья, одержимые гневом, давили их, точно муравьев. Перворожденные дети Влаги прониклись ненавистью к сумеречному народу, осмелившемуся выступить против них, и подвергли его жестоким гонениям. Позже сторонники Грома достигли великого процветания, и их верность детям Влаги была вознаграждена.
«Сто соображений» из Книги великих печалей народа кваров
Поначалу Вансен никак не мог заставить себя сесть. Воспоминание об огромной яме, наполненной трупами, давило его, как могильная плита.
«Вставай, Феррас Вансен. Ты должен быть сильным».
Вансен не только услышал собственное имя, прозвучавшее у него в голове, но увидел себя со стороны, хотя собственная наружность показалось ему непривычной: кожа слишком темная, черты лица грубые, как у тех уроженцев долин, которых он в детстве часто встречал на городском базаре. Возможно, именно таким капитан королевских гвардейцев представлялся Джаиру.
«Чего ты хочешь от меня? — безмолвно ответил Вансен. — Я устал. Позволь мне уснуть».
«Не время спать, житель солнечного мира. У нас много дел. Прежде всего мы должны осознать смысл того, что видели».
Вансен застонал и открыл глаза, с усилием сел и прислонился спиной к шершавой стене камеры. Баррик по-прежнему спал, подергиваясь и постанывая, словно его мучил кошмар.
«Не будем его будить, — сказал Джаир. — Я хочу кое-что обсудить с тобой».
Перед внутренним взором Вансена упорно возникали мертвые тела, огромное множество мертвых тел. Он боялся, что жуткое видение будет преследовать его до конца жизни.
«Во имя богов, чем они занимаются там, внизу? — обратился он к Джаиру. — Зачем они заморили до смерти всех этих несчастных?»
«Значит, ты тоже заметил, что на трупах нет никаких следов насилия, — кивнул воин из страны теней. — Возможно, причиной их смерти стала непосильная работа».
Джаир внимательно посмотрел на свои руки и коснулся одной ладони тыльной стороной другой.
«Что бы там ни случилось, в Книге великих печалей открылась новая страница», — добавил он.
Вансен внимал его беззвучной речи, и в его сознании возник образ, не имеющий ничего общего с обычной книгой. То было некое собрание застывших идей, слишком сложных для того, чтобы их можно было постигнуть рассудком смертного.
«Да, скорее всего, их заморили работой, — согласился капитан гвардейцев. — По крайней мере, вид у всех до крайности изможденный. Никаких смертельных ран я не заметил».
Вансену приходилось видеть трупы гораздо чаще, чем ему того хотелось бы. Капитан участвовал во многих сражениях, каждое из которых тоже могло бы стать новой страницей в Книге великих печалей. И он слишком хорошо знал, какая рана смертельна, а какая нет.
«Однако мы ничего не можем утверждать с уверенностью, — продолжал Джаир. — Не исключено, что арестантов погубила вода, ведь на большой глубине она часто бывает ядовита. Или скосила какая-то болезнь, например чума. Причин может быть сколько угодно».
При мысли о том, что в громадном каменном мешке, где он заперт со множеством диковинных созданий, свирепствует чума, Вансена пробрала дрожь. При этом он невольно отметил, что безносый монстр, которого он считал нелепой игрой природы, рассуждает логично и основательно, как поднаторевший в диспутах ученый.
«Что еще приходит тебе на ум?» — осведомился капитан.
«Пока ничего. Но я полагаю, причины эти более страшны, чем тяжкий труд, чума или отрава. — Джаир бросил взгляд на Баррика, который по-прежнему бормотал и метался во сне. — Нам не стоит обсуждать с мальчиком то, что мы видели. Он и так на грани безумия, и я не могу уяснить, что тому виной — просто страх или гнет иных обстоятельств. Пора его разбудить. Мне надо сообщить вам обоим нечто важное».
«Более важное, чем горы зачумленных мертвецов?»
Джаир оставил вопрос капитана без ответа, склонился над Барриком и коснулся его плеча. Принц немедленно прекратил метаться и мгновение спустя открыл глаза. Воин сумеречного племени сунул руку в карман куртки и извлек припасенный ранее кусок хлеба. Затем он подошел к зарешеченному оконцу, просунул руку сквозь прутья и, к немалому удивлению Вансена, бросил кусок на середину большой камеры.
После секундного замешательства узники налетели на хлеб, как стая голодных птиц. Сильные отталкивали слабых, мелкие пытались взять проворством, оставив ни с чем больших и неповоротливых. Тишина, еще недавно царившая в камере, сменилась оглушительной какофонией взвизгов, стонов и воплей.
«Теперь мы можем поговорить, не опасаясь, что нас подслушают, — заявил Джаир, возвращаясь к товарищам. — Я чувствую, что кто-то пытается проникнуть в наше мысленное общение. Возможно, Уени'ссох или кто-нибудь из его приспешников. Но эта волна злобы и страха послужит шпиону преградой, а нам — надежной защитой».
«Ты хочешь сказать, кто-то из здешних обитателей способен понимать безмолвную речь?» — морщась от шума, спросил Вансен.
«Разве ты не убедился на собственном опыте, что для этого не надо никаких особых способностей? — пожал плечами Джаир. — Искусством мысленного общения может овладеть каждый. Тебе самому хватило внезапного поворота судьбы. Уени'ссох, как и все бессонные, способен проникать в чужие мысли только с близкого расстояния. Но не будем терять драгоценное время. Слушайте меня внимательно».
Безликий воин повернулся к Баррику, который по-прежнему выглядел вялым и рассеянным.
«Тебя это тоже касается, мой мальчик».
Джаир извлек из кармана куртки некий предмет, но не разжал кулака.
«Я не стану показывать вам то, что держу в руке, — заявил он. — Даже сейчас я не рискну выставить это на всеобщее обозрение. Но вы должны составить представление о размерах этой вещи — быть может, впоследствии вам представится случай завладеть ею».
Вансен в полном недоумении уставился на воина сумеречного племени. Загадочный предмет, который Джаир сжимал в своей длиннопалой руке, по размеру был не больше яйца.
«Но что это такое?» — спросил капитан.
«Я могу открыть вам только одно: это поистине драгоценная вещь, — ответил безликий воин. — Вы не можете представить, как велика ее ценность. Моя госпожа передала ее мне, приказав доставить в Обитель народа кваров. Если я не выполню поручение, между моим народом и жителями солнечного мира вновь вспыхнет война, которая породит неисчислимые бедствия. Поэтому я должен непременно доставить то, что мне доверено. В противном случае Стеклянный договор будет расторгнут и моя госпожа, леди Ясаммез, уничтожит ваш замок и всех его обитателей. Тогда грохот битвы разбудит богов. Мир потрясут страшные перемены. Мой народ умрет, а ваши люди станут рабами».
Вансен бросил взгляд на принца и не заметил на его лице ни ошеломления, ни потрясения. Судя по всему, слова Джаира не достигли сознания юноши.