Потягуш рысью пробежал несколько шагов. Фритти, ошеломленный событиями, сидел, глядя ему вслед.
Большой кот оглянулся:
– Ты уже прошел Посвящение в Охотники, Хвосттрубой?
– Мррр… – Смущенному Фритти понадобился миг, чтобы собраться с мыслями.
– Мррр, нет. Церемония должна состояться на Сборище после следующего Ока.
Потягуш помотал головой и прыжком вернулся к нему.
– Нет ни времени, ни должной обстановки для Старой Охотничьей, – сказал он, – но я сделаю лучшее, что смогу.
Фритти в изумлении следил, как Потягуш усаживался на мощные ляжки, закрывал глаза… Голосом намного более приятным, чем можно было ожидать, он запел:
Праматерь, мы славим
Охотничий дар свой,
Охотничий дар свой.
Храни же нас Оком;
Мы чутко хвостами
Приказ твой уловим.
Изменчиво солнце,
И вечно лишь Око.
Праматерь, услышь нас,
Мы молим,
Мы молим!
Зуб, Коготь и Кость -
Наш залог за твой свет!
Потягуш какой-то миг сидел плотно закрыв глаза, потом открыл их и снова вскочил на ноги. Казалось, в нем нет и следа того медленноречивого, малоподвижного кота, которого.знал Фритти, – ничего, кроме невозмутимого мерцания в глазах. Он предстал преисполненным целеустремленности и энергии; при его приближении Хвосттрубой невольно отпрянул.
Однако Потягуш только вытянул лапу и коснулся ею лба Фритти.
– Добро пожаловать, охотник, – сказал он, повернулся и кинулся прочь, лишь чуть-чуть задержавшись на краю ближайшей заросли, чтобы крикнуть: – Может, тебе и повезет, юный Хвосттрубой! – И с этими словами Ленни Потягуш скрылся в подлеске.
Фритти Хвосттрубой в удивлении опустился на землю. Неужто все это случилось на самом деле? Еще и дня не прошло, как он ушел из дому, а уже казалось – навсегда. Все было так изумительно! Он вскинул заднюю лапу и принялся скрести за ухом, давая выход противоречивым чувствам. Рьяно выскребываясь с полузакрытыми глазами, ощутил, что все вокруг пришло в движение. Вскочил, встревоженный.
Окрестные деревья были полны мелькающих беличьих хвостов.
Крупная белка – не та, с которой он говорил раньше – спустилась по стволу вяза до уровня его глаз и, повиснув, уставилась на него.
– Ты-ты, кош-хорош, – сказала она. – Теперь пройдем-пройдем. Толковать-толковать. Пора тебе толк-толк толком с лордом Щелком.
И думать поздно на исходе дня,
Когда в тяжелой туче солнце скрылось,
Лишь на твоем меху оставив отсвет.
Уоллес Стивенс
Хвосттрубой карабкался все выше, к самым верхушкам деревьев. Позвавшая его белка оставалась на несколько веток впереди и вела его за собой. Позади них и вокруг прыгали, переговариваясь по-своему, остальные белки. Фритти казалось, что он карабкается уже много дней.
Где-то на захватывающей дух высоте вся процессия остановилась передохнуть. Фритти устроился на не слишком толстой ветке дуба, пытаясь отдышаться. Как и все кошки, он хорошо умел лазать по деревьям, но был гораздо тяжелее своих спутников-белок. Чтобы не свалиться, ему приходилось крепче хвататься и больше, чем им, заботиться о равновесии, особенно здесь, наверху, где ветки становились все тоньше и тоньше: время от времени ветка под ним качалась, угрожая обломиться, и он поспешно перебирался на другую, покрепче.
Они остановились на одной из последних развилок, там, где от ствола отходило несколько больших веток, и теперь были так высоко, что сквозь зелень Фритти уже не мог видеть землю. Сопровождавшие его Рикчикчики вместе с десятками других сидели на безопасном расстоянии и изумленно переговаривались. Еще бы! Кот на дереве самого лорда Щелка.
Лапы у Фритти болели, но он был вынужден снова подняться и следовать за своими провожатыми. Взобравшись вверх по главному стволу еще на несколько футов, они свернули на широкую длинную ветку. Но чем дальше от ствола, тем тоньше становилась ветка, и Фритти уже опасался, что она не выдержит его тяжести. Сопровождавшая Фритти белка заставляла его двигаться все дальше, пока он не лег на живот и не вцепился всеми лапами в ветку. Дальше он ни за что не двинется!
Он лежал, тихонько покачиваясь на ветерке, и в это время предводитель процессии дал короткий сигнал. Шумное стрекотание, сопровождавшее их на всем пути вверх, прекратилось. Вытянув шею, Фритти разглядел несколько белок с зажатыми в лапах скорлупками, которыми они застучали по стволу и ветвям дерева, слаженно выбивая отрывистую сигнальную дробь. Откуда-то с верхушек деревьев им отвечали такими же залпами.
На ветке, росшей перпендикулярно той, за которую уцепился Фритти, и отделенной от него расстоянием в несколько прыжков, медленно и с достоинством, по меркам беличьего рода, двигалась процессия, правда, с точки зрения Племени, чересчур шумная и суетливая. Фритти показалось, что в голове процессии среди нескольких важных Рикчикчиков он узнал мастера Трескла и миссис Чикли.
Возглавляла это странное шествие большая белка с седым мехом и поразительно пушистым хвостом. Глаза старой белки казались черными, как обсидиан. Она пристально рассматривала Фритти, меж тем как весь беличий кортеж остановился и замер вокруг.
Бросив величественный взгляд на кота, седая белка повернулась к миссис Чикли:
– Тот кош-кош, что спас?
Миссис Чикли с показной скромностью бросила взгляд на Фритти, храбро цеплявшегося за свою ветку.
– Тот кош-кош, лорд Щелк, – робея, подтвердила она.
Хвосттрубой не мог не заметить, как белки старались защитить своего вождя от него, не заслуживающего доверия кота. Здесь, на конце тонкой-претонкой ветки, для прыжка просто не было точки опоры; но даже сумей он прыгнуть, расстояние, отделявшее его от лорда Щелка, было слишком велико. И пусть в этот момент Хвосттрубой не испытывал ни малейшего желания прыгать – все равно он восхищался умом и предусмотрительностью Рикчикчиков.
– Ты, кош, – резко произнес лорд Щелк.
– Да, сэр, – повернулся к нему Хвосттрубой. Что ему нужно, этому старику?
– Кош-кош Рикчикчик не друг. Ты помогать миссис Чикли. Почему, кош? Не пойму, кош.
Фритти и сам этого до конца не понимал.
– Не могу точно сказать, лорд Щелк, – сказал он.
– Мог спрятаться с вор под бревно, – неожиданно вмешался мастер Трескл. – Не стал, – многозначительно добавил он.
Лорд Щелк опустил голову и задумчиво покусал прутик, потом снова посмотрел на Фритти:
– Всегда охота, враг-враг с кош-кош. В ту луну четыре кош влезли на дерево. Украсть ч и к л и к и… украсть дети. Много. Чьи кош?
– Не знаю, лорд Щелк. Я вошел в лес только сегодня. Вы сказали, четыре кота? Сразу четверо?