— Разбить цепи? Но я же подниму на ноги весь корабль! — Смертельная усталость охватила ее. Было очевидно, что плану Ган Итаи не суждено осуществиться.
— Если мой нос мне не изменяет, скоро придет шторм. Корабль в море при сильном ветре издает множество звуков. — Ган Итаи подняла руку, предотвращая дальнейшие расспросы. — Просто исполни все, что я сказала, а потом отправляйся в свою каюту или куда угодно, но никому не позволяй запирать себя. — Для убедительности она помахала длинными пальцами. — Даже если тебе придется притвориться больной или сумасшедшей — не позволяй никому становиться между тобой и свободой! — Золотистые глаза не отрывались от глаз Мириамели до тех пор, пока принцесса не почувствовала, что ее сомнения улетучиваются.
— Да, — сказала она. — Так я и сделаю.
— Тогда в полночь, когда луна будет вот здесь, — ниски показала на потолок, как будто над ними раскинулось звездное небо, — возьми своего ученого друга и отведи его к шлюпке. Я прослежу, чтобы у тебя была возможность спустить ее на воду. — Она взглянула на принцессу, остановленная внезапной мыслью. — Во имя Не нанесенных накарты, девочка, убедись, что весла на месте! Поищи их, когда будешь прятать еду и воду.
Мириамель кивнула. Итак, все решено. Она сделает все возможное, чтобы выжить, но если потерпит поражение, не станет противиться неизбежному. Даже став ее мужем, Аспитис Превис не заставит ее жить против ее желания.
— А что будешь делать ты, Ган Итаи? — спросила она.
— То, что мне надлежит делать.
— Но это был не сон, — Тиамак начинал сердиться. Что еще нужно, чтобы убедить эту огромную скотину риммерсмана? — Это была Джулой, мудрая женщина из Альдхортского леса. Она разговаривала со мной через ребенка, который появлялся во всех моих последних снах. Я читал об этом. Такое умеют делать некоторые знатоки Искусства.
— Успокойся, приятель. Я же не говорю, что ты это выдумал. — Изгримнур отвернулся от старика, терпеливо ожидавшего следующего вопроса, который мог бы задать ему герцог. Не в силах ответить, тот, который был Камарисом, казалось, получал какое-то детское удовлетворение от такого внимания и мог часами сидеть, улыбаясь Изгримнуру. — Я слыхал об этой Джулой, и я верю тебе, парень. И когда мы сможем уйти, твоя Скала прощания будет ничем не хуже других мест — я слышал, что и лагерь Джошуа где-то поблизости от нее. Но никакой сон, каким бы важным он ни был, не сможет увести меня отсюда прямо сейчас.
— Но почему? — Тиамак сам не знал, почему ему так хочется поскорее уйти. Он только устал чувствовать себя бесполезным. — Что нам здесь делать?
— Я жду Мириамель, племянницу принца Джошуа, — сказал риммерсман. — Диниван отослал меня в этот забытый Богом трактир — с тем же успехом он мог бы и ее прислать сюда. Я поклялся, что отыщу ее, и потерял след. Теперь я должен торчать здесь, потому что след оборвался.
— Если он и вправду послал вашу принцессу сюда, почему ее до сих пор нет? — Тиамак знал, что нарывается на неприятности, но ничего не мог с собой поделать.
— Может быть ее что-то задержало. Это долгий путь, если идти пешком, — маска спокойствия соскользнула с лица Изгримнура. — Теперь заткнись, будь ты проклят! Я сказал тебе все, что мог. Если хочешь уйти — убирайся! Я тебя не удерживаю.
Тиамак закрыл рот, повернулся и горестно захромал к своим вещам. Он стал разбирать их, вяло готовясь к уходу.
Нужно ли ему идти? Это долгий путь, и конечно, лучше будет пройти его со спутниками, какими бы бестолковыми и равнодушными к его чувствам они ни были. А может быть ему просто улизнуть домой, в маленькую хижину на баньяне у самого края Деревенской рощи? Но его народ потребует отчета о невыполненном поручении в Наббане, и что он им скажет?
Тот, Кто Всегда Ступает По Песку, молился Тиамак, избавь меня от этой ужасной нерешительности!
Его беспокойные пальцы коснулись тяжелого пергамента. Он вытащил страничку утерянной книги Ниссеса и быстро осмотрел ее. Эту маленькую победу у него никто не отнимет. Это нашел он, и никто другой. Но, печаль всех печалей, Моргенса и Динивана нет в живых, и они никогда не смогут восхититься им. Он прочитал:
Принесите из Сада Нуанни
Мужа, что видит, хоть слеп.
И найдите Клинок, что Розу спасет
Там, где Дерева Риммеров свет.
И тот Зов, что Зовущего вам назовет
В Мелком Море на Корабле.
И когда тот Клинок, тот Муж и тот Зов
Под Правую Руку Принца придут,
В тот самый миг того, кто Пленен,
Свободным все назовут.
Он вспомнил полуразрушенный храм Нуанни, который обнаружил, скитаясь по Кванитупулу, несколькими днями раньше. Полуслепой, охрипший старый жрец мало что мог рассказать, хотя был счастлив сделать все от него зависящее, после того как Тиамак бросил пару монет в чашу для милостыни. Нуанни, по-видимому, был морским божеством древнего Наббана, расцвет славы которого прошел еще до появления новоявленного Узириса. Последователей старого Нуанни осталось очень мало, заверил его жрец: если бы не крошечные группки его поклонников, которые все еще цеплялись за жизнь на суеверных островах, никто из живых не вспомнил бы его имени, хотя некогда Великий Зеленый был первым в сердцах всех мореплавателей. А теперь старый жрец думал, что его храм — последний на материке.
Тиамак был рад слышать, что доселе незнакомое имя на пергаменте теперь наполняет его содержание хоть каким-то смыслом, но в глубине души он ждал чего-то большего. Теперь вранн мысленно вернулся к первой строке загадочных стихов и подумал, не относятся ли слова «Сад Нуанни» непосредственно к островам, разбросанным в заливе Ферракоса.
— Что там у тебя, маленький человек? Карта, а? — судя по голосу, Изгримнур старался быть дружелюбным. Может быть, он хотел смягчить, прежнюю грубость, но Тиамак не принял этого жеста.
— Ничего. Это не ваше дело. — Он быстро скатал пергамент и запихал его обратно, в груду своих вещей.
— Нет надобности отгрызать мне голову, — зарычал герцог. — Давай, парень, поговори со мной. Ты действительно уходишь?
— Я не знаю. — Тиамак не хотел смотреть на него. Огромный риммерсман выглядел таким внушительным, что вранн сразу начинал чувствовать себя маленьким и слабым. — Я мог бы, конечно. Но это слишком долгий и опасный путь, чтобы пускаться в него одному, без спутников.
— Как бы ты пошел, все-таки? — Изгримнур спрашивал с неподдельным интересом.
Тиамак задумался.
— Если бы я пошел один, мне не нужно было бы конспирироваться, так что можно было бы идти кратчайшим путем, по суше, через Наббан и Тритинги. Это все равно был бы долгий путь, но я не боюсь усталости. — Он нахмурился, подумав об искалеченной ноге. Она может никогаа полностью не зажить, а сейчас тем более не способна как следует служить ему. — Или, может быть, я купил бы ослика, — добавил он.
— Для вранна ты здорово говоришь на вестерлинге, — улыбнулся герцог. — Некоторых слов, которые ты употребляешь, я и сам не знаю.