— Эркинландку, к тому же не такого уж высокого, — торопливо сказала Мириамель, опасаясь, что зашла в своей импровизации слишком далеко. — И я одета была в дорожное платье, чтобы добраться до своего нового монастырского убежища. Они и понятия не имели о моем положении в обществе.
— Это не имеет значения, — Аспитис небрежно махнул рукой, чуть не опрокинув широким рукавом на скатерть горящую свечу. Перед ужином он сбросил с себя роскошное одеяние, в котором был на палубе, и теперь на нем было длинное простое платье, подобное тем, что рыцари надевают во время ночного дежурства. Помимо изящного золотого древа на цепочке, единственным его украшением был герб дома Превенов, вывязанный на каждом рукаве: распростертые крылья скопы охватывали предплечья. На Мириамель произвел вполне благоприятное впечатление тот факт, что такой богатый молодой человек, как Аспитис, принимает гостей в столь скромном одеянии. — Не имеет значения, — повторил он. — Эти люди еретики и даже хуже. Кроме того, знатная дама из Эркинланда ничем не хуже знатной дамы из лучших семей Наббана, та же благородная кровь течет в жилах аристократов по всему Светлому Арду. Она, как источник пресной воды в пустыне, должна оберегаться всем возможными путями.
Он наклонился вперед и нежно коснулся ее руки.
— Будь я там, леди Мария, я бы отдал свою жизнь, чтобы защитить вас от их посягательств, — он откинулся назад и погладил эфес своего меча намеренно небрежным жестом. — Но если бы мне было суждено принести подобную жертву, я бы позаботился, чтобы вместе со мной в иной мир отправились и эти негодяи.
— О! — воскликнула Мириамель. — О! — она глубоко вздохнула, несколько обескураженная. — Но видите ли, граф Аспитис, нет нужды беспокоиться. Мы же спаслись — просто дело в том, что мы были вынуждены воспользоваться вашим кораблем и спрятаться на нем. Было темно, видите ли, и отец Кадрах…
— Брат, — сказал монах недовольным голосом с другой стороны стола. Он отхлебнул вина.
— …брат Кадрах сказал, что это будет самым безопасным местом. Мы спрятались в грузовом трюме. Извините нас за вторжение, граф, и примите благодарность за ваше доброе гостеприимство. Если вы высадите нас на берег в ближайшем порту…
— Оставить вас где-то среди этих островов? Какая ерунда! — Аспитис наклонился, устремив на нее карие глаза. Мириамель поняла, как опасна его улыбка, но она испугала ее меньше, чем следовало, это она знала точно. — Вы проведете с нами время до конца путешествия, а потом мы сможем высадить вас снова в Наббане, куда вы стремились попасть. На это уйдет не более двух недель. Мы с вами будем хорошо обращаться — как с вами, так и с вашим спутником. — Он одарил Кадраха быстрой улыбкой, но тот, казалось, не разделял его хорошего настроения. — Мне кажется, на борту найдется для вас подходящая одежда, леди. Думаю, она лучше оттенит вашу красоту, нежели ваш… дорожный наряд.
— Превосходно! — воскликнула Мириамель и тут же вспомнила свой новый образ. — Если одобрит брат Кадрах, конечно.
— У вас на борту женская одежда? — спросил Кадрах, удивленно подняв бровь.
— Моя сестра оставила ее, — с небрежной улыбкой произнес Аспитис.
— Ваша сестра, — пробормотал монах. — Да. Ну что ж, я должен это обдумать.
Мириамель собралась было прикрикнуть на монаха, но вовремя опомнилась: ее нынешнее положение не позволяло ей ничего подобного. Она старалась выглядеть послушной, но в душе кляла его. Почему это ей нельзя для разнообразия покрасоваться в женском платье?
Граф принялся оживленно рассказывать о роскошном поместье, принадлежащем его семье (кстати, по иронии судьбы, Мириамель бывала там ребенком, но сейчас уже почти ничего не помнила), когда раздался стук в дверь. Один из пажей Аспитиса пошел отворить.
— Мне нужно поговорить с хозяином корабля, — раздался запыхавшийся голос.
— Входи, входи, — сказал Аспитис. — Вы все, конечно, встречались: Ган Итаи, ведь это ты обнаружила леди Марию и ее опекуна.
— Совершенно верно, граф Аспитис, — кивнула ниски. Ее черные глаза блеснули в свете лампы.
— Если у тебя ко мне дело, будь добра, приди чуть попозже, — сказал Аспитис стражнице ночного моря, — мы тогда и поговорим.
— Нет, нет, прошу вас, граф Аспитис. — Мириамель встала. — Вы были очень любезны, но мы не смеем вас более задерживать. Пойдем, брат Кадрах.
— Задерживать меня? — Аспитис приложил руку к груди. — Неужели я смею жаловаться на то, что был задержан такой приятной компанией? Леди Мария, не может быть, чтобы вы считали меня таким чурбаном! — Он поклонился и взял ее руку, задержав ее довольно долго у своих губ. — Я надеюсь, вы не считаете, что я слишком много позволяю себе. — Он щелкнул пальцами, подзывая пажа. — Юный Турес проводит вас к вашим койкам. Я выдворил капитана из его каюты. Вы будете спать там.
— О, но мы не можем занимать капитанскую…
— Он был недопустимо груб с вами и не оказал вам подобающей чести, леди Мария. Он должен радоваться, что я его не повесил, но я всегда готов простить. Он простолюдин и не привык к женскому обществу на борту. Но все равно ему не повредит провести несколько ночей в кубрике вместе с остальным экипажем. — Он провел рукой по своим вьющимся волосам. — Ну же, Турес, проводи их.
Он снова поклонился Мириамели, затем многозначительно улыбнулся Кадраху. На этот раз Кадрах улыбнулся в ответ, но его улыбка была больше похожа на оскал. Юный паж, осторожно неся перед собой фонарь, повел своих подопечных к двери.
Аспитис молча постоял в задумчивости, затем потянулся за кувшином с вином, налил еще бокал и осушил его одним глотком. Наконец он заговорил:
— Итак, Ган Итаи, твой приход сюда необычен, но еще более необычно то, что покинула нос корабля среди ночи. Неужели воды настолько спокойны, что твоя песнь не нужна?
Ниски медленно качнула головой.
— Нет, хозяин корабля, воды крайне неспокойны, но в данный момент все безопасно, поэтому я решилась прийти и сказать о своей тревоге.
— Ты встревожена? Из-за этой девушки? Не может быть, чтобы ниски были полны тех же предрассудков, что и матросы?
— Нет, мы не похожи на моряков. — Она натянула капюшон так, что из-под него были видны только ее глаза. — Ни девушка, ни монах, даже если они не те, за кого себя выдают, меня совершенно не тревожат. С севера надвигается страшная буря.
Аспитис взглянул на Ган Итаи.
— И ты оставила свой пост, чтобы сообщить мне об этом? — спросил он язвительно. — Мне это было известно еще до того, как мы подняли паруса. Капитан заверил, что мы будем далеко от опасных вод, прежде чем нас настигнет шторм.
— Возможно это и так, но огромные косяки килп направляются сюда с севера, предвещая сильную бурю. Песня их исполнена ярости и холода, граф Аспитис; у меня впечатление, что они прибыли из самой черной воды, из самых глубоких траншей. Я таких еще никогда не слышала.
Аспитис уставился на нее на какой-то миг, причем казалось, что он как-то не в себе — видимо, начало сказываться действие вина.