Настя села на одну из длинных лавочек, которых в торговом центре было великое множество, и принялась с упоением поглощать лакомство. Самым вкусным оказался вафельный стаканчик — хрустящий, с темно-коричневым краем. Мороженое Настя смаковала долго, и оно, конечно, потекло. Бумажный платок прилип к пальцам, и пришлось искать туалет, чтобы привести себя в порядок.
Торговый центр был новым, очень большим и пока что не особо многолюдным. Продавцы бутиков и салонов с нетерпением ожидали, когда на первом этаже откроется продуктовый магазин — тогда народ хлынет, как по волшебству. Пока же тут все только обустраивались. Именно поэтому, завернув к туалетам, Настя оказалась в длинном коридоре одна. Ну, не совсем одна — впереди шли двое парней, а навстречу пробежала девчушка с двумя забавными «хвостиками».
Настя не ожидала ничего плохого. То есть совсем ничего. Но тут за ее спиной послышалось быстрое цоканье каблучков. Цоканье приближалось, ускорялось, и вот Настю обогнала какая-то девушка — в джинсах, бейсболке и темных очках. Ее фигура показалась Насте странно знакомой. Проскочив немного вперед, девушка обернулась… И вдруг, выхватив из сумки длинный серебристый флакон, сунула его Насте прямо в нос. Раздалось яростное шипение, и ей в лицо ударила струя краски.
Конечно, в тот момент Настя не поняла, что это именно краска. Просто ощутила резкую боль и почувствовала отвратительный запах. Она закрыла лицо руками и закричала. Потом завертелась на месте, согнувшись пополам и чувствуя, как от ужаса в груди у нее раздулся огромный шар, который не дает дышать. На нее напали! Если бы могла, Настя упала бы на пол и забилась в истерике, но она не знала, где пол, а где потолок, мгновенно потеряв ориентацию в пространстве.
В этот момент послышался топот, и взволнованные голоса заговорили наперебой. К ней кто-то подбежал, раздались восклицания, крики, ее взяли под локти, повели куда-то и усадили. Незнакомый бас требовал, чтобы она не терла глаза. Ее держали за руки, а она только жалобно скулила и повторяла:
— Позвоните Матвееву! Пожалуйста, позвоните Матвееву!
Наконец, кто-то услышал ее мольбы и набрал номер, который она продиктовала дрожащим голосом. Глаза щипало и жгло, и ужас леденил Настину душу. Вдруг она никогда больше не сможет видеть?! В голове теснились страшные истории о разгневанных женах, которые обливали соперниц кислотой, и те доживали свой век обезображенными и беспомощными. Если она тоже станет инвалидом, кто будет заботиться о Димке?!
— Краска, скорее всего, полиуретановая, — объяснял между тем обстоятельный бас. — Чумовая вещь. Ржавчину берет только так. Слава богу, это не смертельно. Но все равно опасно. Пострадавшую нужно в травмопункт отвезти. Водой это дело не смыть — нужны специальные препараты. Мы троих мальчишек задержали у входа, не выпускаем.
— Это не мальчишки, — проговорила Настя вибрирующим голосом.
— А кто? Вы видели, кто это сделал?
— Молодая женщина, — Настя отвечала с трудом: на губах тоже была краска, и они противно склеивались, стоило ей произнести хоть слово. — В солнечных очках и бейсболке. Блондинка, — добавила она. — Очень красивая.
— Красивая блондинка? Вы ее знаете?
— Н-не знаю, — промычала Настя.
Конечно, она знала. Это была Ева Ковальская!
И вряд ли ее задержали охранники у выхода из торгового центра. А это значит, что Ева уже далеко. Боже, да и кто заподозрит известную топ-модель?! Такую очаровательную, изысканную и богатую?
Настя беззвучно заплакала. Судя по всему, вокруг собралось множество людей: все ахали, охали, давали советы и требовали вызвать милицию. Милиция через некоторое время прибыла и принялась отыскивать свидетелей, но их не было. Были только сочувствующие.
Вслед за милицией появился Матвеев. К счастью, в этот час он оказался дома, и на дорогу ему потребовалось всего десять минут.
— Бли-и-ин! — воскликнул он ужасным голосом, увидев Настю. — Бли-и-ин, Настюха, ты вообще живая?! Ты как? Ты идти можешь?!
Вдвоем с охранником они повезли ее в травмопункт, где усталый врач принялся спасать Настины глаза. Матвееву он выдал огромный список препаратов, которыми необходимо было запастись. Деятельный Витька тут же бросился в аптеку.
— И не такое бывает, — все время приговаривал врач, отбрасывая один тампон и смачивая другой. — Волосы придется укоротить, чтобы я смог обработать корни. Красоту вы уж потом наведете, девушка. Я должен выполнить свою работу. Главное, глаза целы. А вот с ресницами и бровями придется повозиться.
Процедура оказалась долгой и болезненной. Напоследок врач сделал Насте укол и посоветовал Матвееву поскорее отвезти ее домой, завернуть в плед и напоить горячим чаем.
— Она пережила тяжелое потрясение, — сказал он. — Не оставляйте ее одну.
— Да уж не оставлю, — пообещал Витька и крепко взял Настю под локоть.
Только теперь она смогла рассмотреть охранника, который все это время находился рядом. Он был здоровенным, как шкаф, с обреченными глазами человека, у которого куча проблем.
— Спасибо, — прочувствованно сказала Настя и потрясла его кулак, показавшийся ей тяжелым, как гиря. — Надеюсь, мы еще встретимся.
— Конечно, встретимся, — кивнул тот. — Вы ж заявление в милицию будете подавать?
Настя не знала, будет ли она подавать заявление. Пожалуй, призвать Еву к ответу у нее нет ни единого шанса. Она может ее обвинить, конечно, кричать о вероломстве топ-модели направо и налево, но вот поверят ли ей? У Евы наверняка есть алиби — как в прошлый раз. Какой-нибудь верный фотограф или стилист подтвердит, что она была на фотосессии, и непременно где-то на другом конце города.
— Но ты же не можешь все спустить на тормозах! — кипятился Матвеев. Машину он вел осторожно, словно вез домой не Настю, а фарфоровую вазу. — А что, если этой тетке захочется в следующий раз тебя под поезд толкнуть?! Судя по всему, за ней не заржавеет…
— Я подумаю, — отвечала Настя, стуча зубами. Несмотря на укол, ее бил нервный озноб. — Немножко приду в себя и решу.
Матвеев припарковался возле самого подъезда, довел Настю до квартиры, держа ее за талию, сам достал из ее сумочки ключи и отпер дверь. Кот Кузя, словно почуяв неладное, стал вертеться у них под ногами. И мурчал при этом, словно трактор.
— Он есть хочет, — пробормотала добрая хозяйка.
— Погоди, не до тебя сейчас, — прикрикнул Матвеев. — Тоже мне, голодающий кот Африки.
Первым делом Настя бросилась в ванную, к большому зеркалу. Через минуту оттуда донесся ее тоскливый стон.
— Ты не вой, — рассердился Матвеев. — Ты лучше подумай, как прижучить эту Еву Ковальскую. А я-то, дурак, еще покупал ради нее журнальчики. Она казалась мне такой… Такой потрясной!
— Она и есть потрясная, — сказала Настя, появляясь в комнате с убитым выражением лица. Лицо имело странный цвет и горело огнем. — По крайней мере, выглядит она на все сто. Природа ее, мягко говоря, не обидела.