Впрочем, дело было даже не в самой Джослин. Карлотта старательно уверяла себя в этом. Отчего ей, правда, становилось еще хуже. Она поняла, что, появись вместо Джослин сейчас в их доме любая другая яркая и уверенная в себе женщина, результат был бы таким же.
И все-таки, несмотря на то что Карлотта отдавала себе отчет в том, что дело вовсе не в Джослин, она не сдержалась и ответила ей на эту шуточку. Она даже не пыталась заступиться за Фредди, но сама почувствовала себя глубоко уязвленной. Пусть она сама и не посылала Фредди за тампаксами, но ведь она уже не пользовалась тампаксами — ей они были уже ни к чему.
Карлотта сама сознавала, что это нелепо, тем не менее не сдержалась.
— А ты не находишь, что это довольно жестоко? — сказала она Джослин.
— Пожалуй, да, — безмятежно согласилась Джослин. И на этом можно было бы поставить точку, но Карлотту уже занесло.
— Терпеть не могу, когда люди позволяют себе такое, — сказала она.
— Вот как? — вскинула брови Джослин. Что возвещало, конечно же, объявление войны. Во всяком случае, ее тон не оставлял места для сомнений. И, следует воздать ей должное, Джослин не стала медлить с ответным ударом. Когда Мередит, Притушив огни во всем доме, вернулся в гостиную, Джослин попросила у него полотенце.
— Полотенце? — удивился Мередит. — Пожалуйста. Но зачем?
— Захотелось вдруг поплавать, — сказала Джослин. — Очень уж соблазнительно — озеро совсем под боком. Вы, должно быть, часто купаетесь?
— Нет, мы уже привыкли, — ответил Мередит. — Но мысль мне нравится. Эй, друзья, почему бы нам всем не пойти поплавать?
У Карлотты не было другого выбора — она должна была показать Джослин, что совершенно ее не боится и что ей все совершенно безразлично. Не поддастся она на такую простую уловку.
— Я не пойду, — сказала она. — Мне не хочется, да и голова побаливает.
— А ты, Фредди? — спросил Мередит.
— Прямо сейчас?
— А почему бы и нет?
Фредди краешком глаза заметил устремленный на него взгляд Карлотты, которая едва заметно мотнула головой. Нет. И он сразу понял, что от него требуется. О, умница Фредди. Надежный и верный Фредди. Права была та балерина.
— Нет, я, пожалуй, останусь дома.
Пусть идут вдвоем. Пусть плавают и делают все, что им вздумается. Карлотте совершенно безразлично, и она собиралась это доказать. Уже доказала. Они с Фредди отправились наверх, а Джослин осталась дожидаться Мередита, который пошел за полотенцами. На верху лестницы Карлотта остановилась и прислушалась. Фредди тоже остановился. Они подслушивали в открытую, не таясь. И услышали, как Мередит спросил:
— А как насчет купальных костюмов?
— Ну, ты даешь! — ответила Джослин.
Она открыла дверь и вышла из дома. Мередит, чуть поколебавшись, последовал за ней.
— Почему вы не пустили меня с ними? — спросил Фредди.
— Так мне было нужно, — ответила Карлотта.
— Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете?
— Нет. Не знаю. И мне плевать.
— В таком случае это и впрямь не имеет значения.
— Но на самом-то деле мне это вовсе не безразлично! — Карлотта заломила руки. — Я просто не знаю, что делать.
— Мне не хотелось бы создавать впечатление, что я навязываюсь, — сказал Фредди, — но не хотели бы вы пойти со мной прогуляться?
— Да, — сразу согласилась Карлотта. — Возможно, тогда у меня в голове просветлеет.
Она сбросила туфли, Фредди тоже разулся, и они вышли наружу. Карлотта, выходя, выключила свет в прихожей, чтобы он их не выдал. Они молча зашагали босиком к озеру по постриженному газону, но, не доходя до причала, свернули налево в кучку диких апельсиновых деревьев. Под апельсинами Карлотта остановилась.
— Дальше я пойду один, — предложил Фредди.
— Хорошо.
Она осталась одна. Несколько минут спустя Фредди вернулся. Карлотте хотелось смеяться. Господи, до чего это все глупо. Ребячество какое-то. Но она не засмеялась.
— Нам нужно возвращаться, — чуть слышно прошелестел Фредди, едва шевеля губами, так что Карлотте приходилось наполовину догадываться о том, что он говорит.
— Нет, — сказала Карлотта. — Подождите здесь.
И она решительно зашагала к озеру в том же направлении, откуда только что пришел Фредди. Луна была в последней четверти, но ее тусклый свет, отражаясь от поверхности озера, позволял различать очертания окружающих предметов. Тем не менее некоторое время Карлотта ничего не видела. Наконец, она заметила, как возле самого причала на траве шевелится что-то белое. Она подошла поближе и увидела. Их. Мередита и Джослин. И еще успела подумать: как странно, что она ничего при этом не чувствует. Даже боли. Карлотта пыталась внушить себе, что должна чувствовать хоть что-то, застав их вот так, en Flagrant delit, [12] как гласит понравившаяся ей фраза. Но нет, Карлотта чувствовала только слабое любопытство, смешанное с неявным отвращением. Но это чувство не шло ни в какое сравнение с тем отвращением, которое обуяло ее однажды в мае, когда, отдыхая в штате Мэн, она увидела на песчаном пляже целые полчища спаривающихся мечехвостов. Поеживаясь под свежим ветерком, Карлотта невольно подумала, что Мередит и Джослин могут замерзнуть, потом спохватилась, что не должна так думать, а должна хотя бы испытывать хоть какое-то смущение. Но не испытывала. И лишь вспомнив, что Фредди ждет ее в апельсиновой рощице, Карлотта повернула обратно. Домой они вернулись вместе.
— Мне очень жаль, — сказал Фредди.
— Ничего, зато репортаж удастся на славу.
— Это же пустяки, правда?
— Спасибо, Фредди, вы такой милый, — тихо выдавила Карлотта.
Фредди ушел к себе, а Карлотта поднялась в спальню и легла в постель. Она лежала и думала о том, что с ней происходит. Вдруг ей пришло в голову, что она могла бы взять пистолет, вернуться к озеру и пристрелить обоих. Причем ее могли бы оправдать, поскольку она действовала бы в порыве страсти, обуреваемая безумной жаждой мести. Но Карлотта вовсе не ревновала. Ей казалось, что она одеревенела.
Она услышала, как Джослин и Мередит вернулись. Джослин поднялась в свою спальню, а Мередит задержался внизу. Боится идти к своей жене, подумала Карлотта. Или ждет, пока она уснет? Интересно, чувствует ли он себя виноватым или, наоборот, гордится собой. Карлотта лежала не шевелясь и прислушивалась. Вот звякнул лед в стакане. Потом она долго ничего не слышала. Наконец, послышались шаги. Мередит вошел в спальню и начал раздеваться. Надо же, как сложно. Ему пришлось одеваться только для того, чтобы, поднявшись к себе в спальню, снова раздеться. Карлотта с трудом подавила смешок.
— Дорогая?