Обо всем этом мисс Престон размышляла, сидя за письменным столом в своей квартире, размещавшейся в главном здании школы. Перед ней на столе лежал лист бумаги, на котором остались пометки, сделанные во время телефонного разговора с мистером Джаггерсом. На маленьком столике в гостиной были расставлены чашки с блюдцами и вазочка с печеньем. Жаклин принесла на подносе молочник с дымящимся какао и сказала мисс Престон, что все готово.
— Спасибо, Жаклин, — ответила мисс Престон.
Да, все было готово. Заведенный в школе ритуал был куда разумнее, чем обильный и роскошный обед, предлагавшийся осужденному на казнь. Шоколад и печенье для девочек, лишившихся кого-то из родителей, служили для выражения соболезнования, в мягкой форме напоминали, что жизнь должна продолжаться. К тому же, и отнюдь не случайно, мисс Престон это давало возможность сойтись с самыми трудными подростками. А Мередит Хаусман как раз и была одной из самых трудных. Так что мисс Престон даже обрадовалась — не тому, что мачеха Мередит умерла, конечно, а что именно ей выпало на долю сообщить Мередит грустную весть. И возможно, попытаться проникнуть к девочке в душу, наладить контакт, помочь ей. В том, что Мередит нужно помочь, у мисс Престон не было ни малейших сомнений. Девочка была на редкость замкнутая, молчаливая и отчужденная. И это в тринадцать лет! И еще, по мнению мисс Престон, Мередит была вульгарна. Разве не вульгарно в таком возрасте пользоваться помадой или тенями для глаз?
В дверь постучали. Мисс Престон глубоко вздохнула, встала и впустила Мерри.
— Заходи, Мередит, — сказала она. Мисс Престон всегда называла воспитанниц полным именем.
— Спасибо, — сказала Мерри.
— Садись, пожалуйста, — предложила мисс Престон. Мерри присела на диван, а мисс Престон устроилась рядом. Во взгляде Мерри, устремленном на воспитательницу, не было и тени любопытства. В лучшем случае — почтительное внимание.
— Боюсь, что должна тебя огорчить, деточка, — сказала мисс Престон.
— Да? — вежливо поинтересовалась Мерри. И вновь — скорее безучастно, чем с любопытством.
— Твоя мачеха погибла.
Лицо Мерри даже не дрогнуло.
— О, — только и вырвалось у Мерри. И потом она спросила: — Как это случилось?
— Она утонула.
— Странно.
— Почему странно?
— Она никогда не любила плавать. А что случилось — она вывалилась за борт с лодки?
— Нет. Судя по всему, у нее свело ногу. Полной уверенности у полиции нет. Она была одна, и никто не видел, как это случилось.
— Как, она отправилась купаться в одиночку?
— Похоже, да.
— Удивительно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Просто мне это кажется очень странным, — сказала Мерри.
— Вот как? — вскинула брови мисс Престон. Но Мерри не стала продолжать. — Хочешь чашечку шоколада?
— Нет, благодарю вас. Врач сказал, что хватит мне уже есть сладкое.
— О, мне кажется, что он понял бы. Все-таки такое несчастье…
— Несчастье? Нет, она меня не очень любила. Да и я платила ей тем же. Словом, пить какао по такому случаю не следует. Да и мне ничего не нужно. То есть я вам, конечно, благодарна за приглашение и сочувствие…
— О, право, — развела руками мисс Престон.
— Вы… вы хотели поговорить со мной еще о чем-нибудь? — спросила Мерри после того, как добрую минуту молча разглядывала пустые чашки и вазочку с печеньем.
— Нет, больше ничего, — сказала мисс Престон. — Можешь идти к себе.
— Спасибо, мисс Престон.
Мисс Престон кивком попрощалась с Мерри. Просто невероятно. Ни одна девочка еще не отказывалась от чашки шоколада. Она озадаченно качала головой, уязвленная и обиженная, а затем налила какао себе.
Мерри вернулась в свою комнату. Точнее, в комнату в восточном крыле, которую они занимали на двоих вместе с Хелен Фарнэм. Мерри нравилась Хелен, поскольку Хелен не походила на остальных девчонок. Возможно, потому, что она была из семьи Фарнэмов, или же из-за характера и внешности — толстушка Хелен держалась скромно и никогда не совала нос в чужие дела. Ее нисколько не смущало, что Мерри — дочь кинозвезды, и она была свято уверена, что никто не имеет права вторгаться в чью-то личную жизнь. Поэтому она никогда не задавала лишних вопросов и не позволяла себе отпускать двусмысленные шуточки. Она просто сидела и помнила, что ее зовут Хелен Фармэн, а больше ничего значения не имеет. Впрочем, когда твоя фамилия Фарнэм, возможно, что так и есть.
Вот почему Мерри могла непринужденно общаться с Хелен. И вот почему, вернувшись в их общую комнату, Мерри сразу без обиняков выпалила:
— Моя мачеха погибла. — О! Сочувствую.
— Не стоит. Мы с ней не слишком ладили.
— Да?
— К тому же мне кажется, что она покончила самоубийством. Не представляю, чтобы она могла просто так утонуть. Я имею в виду — случайно.
— Да?
— Так потешно было смотреть на мисс Престон. Мне показалось — она страшно огорчилась, что я не расплакалась.
— Да? А шоколадом она тебя угостила?
— Да.
— Так я и думала. Пег Хамильтон тоже угощали шоколадом, когда умер ее отец.
— Но я пить не стала.
— Надо же.
— Но я вот что подумала…
— Да.
— Может быть, стоило выпить.
— Почему?
— На самом деле я думала вовсе не про шоколад. Просто мне кажется, что я должна выглядеть расстроенной. Хотя бы немножко. Это позволило бы хоть какое-то время не общаться с этими простушками.
— О'кей.
— В каком смысле?
— Я скажу нашим главным сплетницам, что ты ужасно расстроена. Тебе тогда останется только избегать их общества и выглядеть грустной.
— Я и так стараюсь их избегать. — Тогда все просто.
— Спасибо. Ты просто чудо.
Хелен принялась за уроки, а Мерри задумалась над тем, что на самом деле почувствовала, узнав о смерти Карлотты. Она пришла к выводу, что даже рада. Теперь между ней и отцом никто больше не стоял. И это было приятно. Но выглядело это слишком бессердечно и бесчувственно. Правда, призналась себе Мерри, теперь ей будет легче сносить пребывание в школе. После кончины Карлотты отцу в любом случае пришлось бы отослать дочь в школу. Но почему все-таки Карлотта утонула? Неужели она и впрямь решила свести счеты с жизнью? Но из-за чего? До тех пор пока Мерри не узнала, что Карлотта предложила отослать ее в интернат, ей казалось, что мачеха ее любит. Души в ней не чает. Да и сама она успела привязаться к Карлотте. Но… Вспоминать все это было тяжело… И страшно. Мерри бросила взгляд в сторону Хелен Фарнэм, надула щечки, как порой это делала сама Хелен, и решила — что случилось, то случалось…