Эд тоже проиграл и снял трусы. Потом снова проиграла Лайла, и игру приостановили, чтобы сделать снимок.
Билл уже вставил кассету и теперь возился, прилаживая вспышку. Наконец, когда все было готово, возник легкий спор из-за позы.
— В одиночку или с кем-нибудь на пару?
— Давайте сейчас в одиночку, на первый раз, а потом уже с кем-нибудь вместе.
— А с кем?
— Давайте дальше играть на большее-меньшее, и тогда победители будут позировать на пару.
На том и порешили.
Оставалось только сфотографировать Лайлу. Сначала ее усадили на один из диванов. Потом уложили. Но как сказал Билл: «Очень хорошо, но не то!»
В конце концов, Лайлу поместили на пол рядом с диваном. Она лежала на спине, подложив одну руку под голову, а другую вытянув вдоль тела; одна нога, согнутая в колене, была повернута в сторону, приоткрывая взору потайную щель лона девочки и розовый узелочек у верхушки черного треугольника. Билл взгромоздился на диван и снимал сверху.
Щелк!
— Ты моргнула! — сказал он.
— Это из-за вспышки.
— Ладно, посмотрим, что получилось.
Билл вытянул пластинку, подождал шестьдесят секунд, потом содрал оболочку, и все увидели фотоснимок.
— Грандиозно!
— Потрясающе!
— Вот это да!
— Немножко светловато, вам не кажется?
— Господи, кто это может заметить? Когда тут такая Лайла!
— Ну-ка, покажите мне, — потребовала Лайла. Билл передал ей снимок, осторожно держа его за края. Он предупредил, чтобы Лайла держала карточку столь же бережно. Лайла не ответила; с расширенными глазами она вперилась в снимок — вид у нее был одновременно восхищенный и немного шокированный.
— Я выгляжу так… — начала она, но осеклась.
— Ты выглядишь так, словно тебя только что поимели.
— Причем целая армия.
— Хватит, давайте играть!
Однако прежде чем приступить к игре, пришлось решить еще один вопрос — как быть с фотографиями. Один снимок у них уже был — еще влажный и норовящий свернуться в трубочку. Но кому он достанется? Кто-то предложил, что снимок должен принадлежать тому, кто на нем изображен. Но как тогда быть с фотографиями, на которых не один игрок, а больше? Разыграем их в покер, сказал кто-то. Нет, не годится: кому-то тогда может достаться львиная доля, а кто-то вообще останется на бобах. Лучше, да и безопаснее, если у каждого будут разные снимки. В конце концов, порешили, что все карточки соберут вместе, перемешают, а потом раздадут всем по очереди, не глядя. Тогда все выйдет по-честному.
Они продолжали играть в карты, но сама игра уже полностью утратила всякий интерес. Скоро, совсем скоро уже все разденутся догола, да и смысл всей этой затеи заключался в том, чтобы позировать и фотографировать. Наконец, последний играющий снял с себя последний предмет одежды, и карты раздали снова — только теперь ставка состояла в том, чтобы позировать для «Поляроида». Играли уже на большее-меньшее, так что сумасшедших вариантов, как в обычном покере, уже не было. Игра снова приобрела интерес. Сдавала Пэм. Она быстро и ловко раздала всем по семь карт.
— И что я должна теперь делать? — спросила Мерри, которая впервые играла по таким правилам.
Ей объяснили. Она должна объявить либо «больше», либо «меньше». Если объявит «больше», то должна отобрать из своих семи карт пять лучших; если «меньше» — то пять худших. Например, туза, двойку, тройку, четверку и шестерку разных мастей. Это, конечно, в том случае, если она хочет выиграть. Если же она пытается проиграть, то может объявить «меньше», имея на руках отличные карты. Или, наоборот, оставить себе самые плохие карты и объявить «больше». Такие правила придают игре восхитительную сложность, единодушно согласились все.
У Мерри на руках оказались три восьмерки. Прекрасная карта! Она объявила «меньше», рассчитывая проиграть. Однако у всех остальных карты оказались настолько слабыми, что они, также желая проиграть, объявили «больше». А это означало, что Мерри выиграла на «меньше». А на «больше» победил Эд Кент, у которого вообще не оказалось ни одной карты старше валета. Все отложили карты в сторону. Билл взял в руки фотоаппарат, а Гарри и Ронни полезли в инструкцию, чтобы определить, как устанавливать освещение и расстояние и как работает вспышка.
— О'кей. Ну что, на диване?
— Да, давайте на диване.
Мерри села на диван, а Эд подсел к ней. Чтобы не смотреть на него, она уставилась прямо в объектив «Поляроида».
— Как насчет поцелуя? — спросила одна из девочек.
— Нет, это слишком избито. Мы должны придумать что-нибудь пооригинальнее. Мне нравится, как Мерри смотрит прямо на фотокамеру. Так и сиди, хорошо? Только держите друг друга.
— В каком смысле — держите? Рукой мне ее обнять, что ли? — спросил Эд.
— Нет, нет. Это то же самое, что целоваться. Смотри прямо в объектив, но одной рукой держи ее за титьку. Мерри, а ты возьми в руку его… сама знаешь что.
Мерри робко выпростала руку и сомкнула пальцы вокруг его фаллоса, который резко увеличился в размерах и стоял, как монумент. Мерри не переставая думала, что не должна хотя бы смотреть на это, как будто от того, что она не смотрит, происходящее утрачивает реальность. Она смотрела на «Поляроид» в руках Билли, который то приближался к ним, то пятился на пару шагов, подбирая ракурс и расстояние.
— Улыбайтесь, — сказал, наконец, он. — Скажите: «чии-из»
Мерри улыбнулась. Сверкнула вспышка. Она разжала пальцы. И еще ей вдруг пришло в голову, что она даже не почувствовала, что Эд держал ее за грудь.
Билл выждал шестьдесят секунд — и фотография была готова.
— Фантастика! Настоящая порнуха!
— Да и с освещенностью на сей раз все в порядке.
— Блеск!
Мерри бросила взгляд на карточку. Увиденное ее поразило. Просто невероятно! Она невольно вытерла ладонь о бедро. Снимок заворожил ее. Мерри впервые поняла, насколько сексуально выглядит. И еще она подумала: не стыдно ли Эду сидеть с торчащим, как жезл, членом. Мерри даже не подозревала, что этот орган может достигать таких чудовищных размеров.
Между тем фотосъемки продолжались. Карты уже отбросили в сторону за ненадобностью и теперь просто фотографировали друг друга в разных позах. Билла с Лайлой, лежащих на полу и прижавших ладони к гениталиям друг друга. Затем Гарри с Пэм; Пэм, раздвинув ноги, сидела на коленях Гарри спиной к фотографу. Ронни — на диване между Джил и Лайлой, причем обе девочки сжимали руками его восставший член, словно бейсбольную биту. Мерри — между Ронни и Биллом; каждому из мальчиков досталось по одной ее груди, а сама Мерри держала их вздыбленные органы. Лайле с Пэм выпало целовать друг друга, одновременно лаская груди. Когда же дошел черед до Билла и Лайлы, Билла решили положить на Лайлу сверху, чтобы создать впечатление, что они занимаются этим.