— Начнем с того, что ты готовишь не хорошо, ты готовишь изумительно, и это удивляет меня, потому что я думала, что я единственная, кто унаследовал от мамы творческую жилку. Не говоря уж о том, что обычно люди, которые хорошо готовят, более общительные и дружелюбные, чем ты, и…
— И, — подхватила Мэдди, быстро вскочив на ноги, потому что она знала, что это лучший способ не допустить конфликта, — по тебе не скажешь, что ты из тех, кто любит готовить.
Не обращая внимания на Мэдди, Тара с прищуром смотрела на Хлою:
— Давай закончи, что хотела сказать.
— А черника свежая? — в отчаянии спросила Мэдди. — На вкус — свежайшая.
— Ты правда считаешь, что ты единственная из нас похожа на маму? — задала вопрос Тара.
— Я знаю, что только я ее любила.
— Ты даже ее толком не знала!
— А апельсиновый сок… — влезла Мэдди, пытаясь разрядить напряжение. Ее первым побуждением было отыскать норку, спрятаться и носа не показывать. Вторым — схватить свое вязание, которое, как выяснилось, не только сентиментальный фетиш, но и великолепная техника релаксации. Помогает гораздо лучше, чем чипсы. Проблема в том, что она не могла предотвратить надвигающуюся катастрофу. — Апельсиновый сок просто чудо, Тара. Как тебе удалось избавиться от мякоти?
— Я знала мать лучше, чем ты, — сказала Хлоя Таре. — Я хотя бы звонила ей.
— И я звонила. — В голосе разъяренной Тары отчетливо слышался южный акцент. — Она всегда меня защищала!
— Ну, должно быть, на то была причина.
— Например?
— Потому что ты слишком нервная.
Тара ударила ладонями по столу.
Мэдди от неожиданности подскочила и локтем задела чашку Хлои с ее варевом. Содержимое выплеснулось и забрызгало Таре лицо.
После мгновения жуткой, оглушительной тишины Тара вытерла лицо и уставилась на Хлою.
— Я знаю, ты до сих пор не простила мне, что в прошлую Пасху, когда ты навещала меня, я попросила тебя уехать.
— При чем тут я?! Это Мэдди меня толкнула, вот жидкость и выплеснулась.
— Я не хотела, — пискнула Мэдди. На нее саму тоже попало немного бальзама Хлои, но она не обратила на это внимания — ее заинтересовало совсем другое. — А почему я не получила пасхального приглашения?
— Думаю, ты была где-то на съемках, — ответила Тара. — В этом году я позову тебя вместо нее, уж поверь мне.
— Ты не просила меня уехать, — произнесла Хлоя. — Ты выставила меня за дверь. А все потому, что друг твоего мужа поцеловал меня!
Тара, по-прежнему державшая в руке черпак с тестом, яростно махнула им в сторону Хлои.
— Он и мой друг тоже. И это ты его поцеловала!
Хлоя вскочила с места.
— Я так и знала, что ты мне не поверишь!
Тара поставила тарелку в раковину с таким грохотом, что Мэдди вздрогнула.
— С меня хватит, — проинформировала Тара с надменным видом.
— Неплохая тактика, — прокомментировала Хлоя. — Игнорировать все свои проблемы. В твоем случае работает просто здорово.
Мэдди встала. Тихая сила, напомнила она себе. «Будь воплощением спокойной силы, как… Джулия Роберте в „Эрин Брокович“». Хотя, по правде, Эрин была не такой уж тихоней, проявляя силу. И знаете что? От нее это тоже не требуется. И, набрав в легкие побольше воздуха, она крикнула:
— Заткнитесь!
Сестры в изумлении уставились на нее.
— Мы все знаем, из-за чего весь сыр-бор.
Из-за отеля. Кому из них достанется третий голос. Что произойдет дальше… Вздохнув, она подобрала вязание и, вместо того чтобы еще подкрепиться, продолжила свое занятие.
— Внутрь, намотать, — пробормотала она себе под нос, — вытащить.
— Знаешь, когда ты вяжешь, твои слова всегда звучат так… грязно, — отозвалась Хлоя, слизывая тесто с пальца. — Бьюсь об заклад, если бы ты прошептала эти слова на ухо парню, он бы тебя наверняка завалил.
— Внутрь, намотать, вытащить, — повторила Мэдди, пытаясь сохранить спокойствие.
Задняя дверь открылась, и сестры дружно повернули головы. В дверном проеме стоял Джекс. Вот кто был воплощенный секс — в потертых джинсах, яркой рубахе с длинным рукавом и в этом чертовом поясе для инструментов, низко сидящем на бедрах.
Джекс явился с Иззи. Запыхавшаяся и счастливая, она была рада заявиться в гости, но лишь до тех пор, пока не учуяла напряжение, витавшее в воздухе. Тихо поскуливая, собака прижалась к Джексу. Тот положил руку ей на голову и посмотрел на Мэдди.
— Проблемы? — спросил он зычным басом.
«Еще какие», — подумала Мэдди. Большие проблемы, по правде говоря. Потому что стоит ей лишь на него посмотреть — не важно, что происходит вокруг, — и ее охватывает дрожь.
— Никаких проблем, сладкий, — растягивая слова, ответила Тара с вежливой улыбкой. — Хочешь блинчиков с черникой?
Со стоном отвращения Хлоя ринулась к двери.
— Они обе с приветом, — предупредила она Джекса, проходя мимо. — С большим приветом. Я на прогулку.
Покончив с условностями, Тара вытерла руки о полотенце.
— Я тоже. Мне необходимо проветриться.
Мэдди протянула ей ключи от машины.
— Спасибо, сладкая, — поблагодарила ее Тара и тоже ушла.
Мэдди осталась на месте, бережно сжимая в руках вязание. Слева от нее в раковине все еще продолжала течь вода. Джекс прошел своей легкой уверенной поступью и остановился перед Мэдди. Невероятное желание в его взгляде сбило ее с мысли, и следующая петля не получилась — отчасти потому, что она не могла смотреть одновременно и на него, и на вязание. Точно так же не получалось смотреть на него и спокойно дышать.
Джекс забрал вязание из рук Мэдди и положил его на стол.
— Поболтаем?
О чем? О том, что ее сестры ненормальные и она, возможно, тоже? Или о том, что она мечтает о нем, грезит по ночам, представляет, как они вместе?..
— Я… Это… Нет, — наконец выдавила она. — Не совсем. — Она оглядела себя. — Мне нужно в душ.
Придвинув стул, Джекс развернул его к себе и сел верхом.
— Форд и Сойер никогда не простят мне, что пропустили девичью драку. Можно я хотя бы совру и скажу, что почти ничего не видел? И что вы были в крошечных маечках и трусиках?
Мэдди вымученно улыбнулась, и — судя по тому, как потеплели его глаза в этот момент, — именно этого он и хотел.
— Парни — извращенцы, — сказала она.
Джекс взял Мэдди за руку. Мэдди вздрогнула.
— Ты такая вкусная, что хочется немедленно съесть, — сказал Джекс.
— Пусти, — сказала Мэдди. — Мне надо в душ. Он коснулся рукой ее волос, а затем нежно погладил подбородок.