Тара замерла.
— Он сам… тебе об этом сказал?
— Да, он внезапно оказался надежным источником информации. Этот свинтус знает правду и о трасте, но держит язык за зубами.
Тара сверлила Мэдди взглядом.
— Возможно, у него есть на это причины. Веские причины. Может, даже очень веские.
Мэдди вздохнула:
— А ты чего пьешь в одиночку?
— Я все делаю в одиночку.
— Тара… — Неужели этим вечером мукам не будет конца? — Так не должно быть.
— О, сладкая, — Тара отпила из горлышка бутылки, — ты всегда такая добрая, милая и… добрая и милая?
— Сейчас я отнюдь не добра и не мила.
Тара закрыла глаза.
— Я смотрю на тебя и чувствую себя такой виноватой. Я так переполнена этой проклятой виной, что я сейчас взорвусь.
— Но почему?
— Ради меня ты сняла с карточки последние деньги. Ты хотела остаться здесь, даже в гордом одиночестве, если будет надо, чтобы обо всем позаботиться. А всего, чего хотела я, — это уехать. Ты столько отдаешь, Мэдди. Ты — дающий, а я… — она в задумчивости наморщила лоб, — паразит. Я паразит на теле жизни. Я присосалась к ней.
— Так, больше никакого вина. — Мэдди забрала у нее бутылку. — Мы все вывернули карманы. Ну, кроме Хлои, потому что, как оказалось, у нее на счету ничего нет, но ты и я — мы обе…
— По разным причинам, — прошептала Тара и приложила палец к губам. — Шшш. — сказала она, — я промолчу.
— Так, ладно, тебе пора баиньки, — решила Мэдди.
— Вот видишь, — Тара ткнула пальцем в ее сторону, — ты любишь меня.
— Каждый высокомерный, самовлюбленный, стервозный, всезнающий дюйм! — согласилась Мэдди. — Ну, давай же. — Ей удалось отвести Тару в спальню, где все еще спала Хлоя. Тара плюхнулась рядом с ней и уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки. Скинув туфли, Мэдди переоделась в пижаму, переползла через одну сестру, прижалась к другой — обе недовольно ворчали во сне, когда ее ледяные конечности коснулись их ног под одеялом.
— Мэдди? — спросила Тара шепотом, достаточно громким, чтобы его было слышно в Китае. — Прости.
— За то, что ты выдула все вино?
— Нет. За то, что вынудила Джекса сделать тебе больно.
— Что?
Тара не ответила.
— Тара, о чем ты?
Ответом ей было тихое похрапывание.
Некоторое время спустя Мэдди внезапно проснулась от того, что задыхалась. Ловя ртом воздух, она резко села — ее легкие наполнились ужасом и дымом.
— О Боже! — закричала она, покрываясь холодным потом. Комнату застилали клубы дыма. Мэдди растолкала сестер. — Просыпайтесь, пожар!
— Что… — Тара перекатилась с боку на бок и упала с кровати.
Хлоя лежала на спине с широко открытыми глазами, тяжело дыша, обхватив руками горло и отчаянно пытаясь втянуть воздух в свои уже забитые дымом легкие.
Мэдди спрыгнула с кровати и потащила ее за собой. Господи, о Господи!
— У кого есть телефон под рукой?
— Мой на кухне, — ответила Тара хриплым от дыма голосом.
Телефон Мэдди остался там же.
Почти парализованные ужасом, они направились к двери и остолбенели — дверной проем уже лизали языки пламени, поедающие косяк и отрезавшие им путь к отступлению.
До кухни никто не доберется.
Тара подбежала к окну и попыталась его распахнуть.
— Заело!
Хлоя упала на колени, побледнев до прозрачности, ее губы посинели. Мэдди схватила с пола футболку, вылила на нее воду из стакана, стоявшего у кровати, и приложила к губам Хлои.
— Ингалятор! Где твой ингалятор?
Хлоя беспомощно мотнула головой — он был зажат в ее руке и явно не облегчал ее состояния.
— Мэдди, помоги мне открыть окно! — прокричала Тара, пытавшаяся открыть заевшую раму.
Мэдди понимала, что с окном — полная засада. Подоконник и оконная рама были густо покрашены в несколько слоев, причем последний нанесли по меньшей мере десять лет назад. Они не занялись этим раньше, потому что было слишком холодно, чтобы открывать окна.
— Воздуха! — произнесла Хлоя одними губами — ни единого звука не сорвалось с ее губ, только хрипы. Зрачки ее были расширены от ужаса.
Паника Хлои передалась Мэдди. Окно не сдвинется с места, а у них нет времени с ним сражаться. Хлоя вот-вот потеряет сознание. Черт, да она сама сейчас шлепнется в обморок. За последние шестьдесят секунд дым сгустился, вокруг них пульсировал горячий воздух, за спинами все трещало от огня.
Мэдди схватила маленький стульчик в углу комнаты, стряхнула с него одежду и, размахнувшись, ударила по стеклу. Ножками стульчика она сбила острые осколки, сгребла с кровати одеяло и набросила на край рамы — так, чтобы они не порезались, выбираясь наружу.
Сперва выпихнули Хлою — та упала на землю, хватая ртом чистый воздух. За ней полезла Тара. Следом Мэдди.
С минуту они лежали на земле, хватая ртом воздух, как рыбы, выброшенные на берег. Они лежали в грязи, и время, казалось, замедлило свой ход. На небе далекие звезды сверкали, как бриллианты, перемежаясь с полосками облаков.
Тут Мэдди снова увидела дым, заслонивший от нее звезды и красоту ночи, и услышала шум ветра, треск огня и… хвала небесам, завывание пожарных сирен вдалеке.
— Вот и славно, — сказала она непонятно кому и закрыла глаза.
Если постоянно откладывать дела в долгий ящик, ты так никогда и не выйдешь из дома.
Фиби Трегер
Два часа ночи. Джекс лежал в кровати и пытался заснуть, когда зазвонил мобильный. В надежде, что это звонит Мэдди сказать, что она передумала и не бросает его, идиота, он схватил трубку.
Но это был Сойер, и Джекс разочарованно вздохнул.
— Давненько ты не звонил мне среди ночи. Опять Форд во что-то вляпался и его надо спасать? Или ты просто не можешь дождаться прихода Санты?
— Сейчас же отправляйся в отель. Оттуда поступил звонок на 911. О пожаре.
Прежде чем Сойер успел произнести следующую фразу, Джекс вскочил с кровати, схватил с пола джинсы, с комода рубашку, надел ботинки, схватил ключи и бросился к двери.
— Пожарная и «скорая» уже выехали. Мэдди с тобой?
— Нет. — Он несся по шоссе, и сердце просто выпрыгивало из груди. — Я отвез ее в отель полтора часа назад.
— Я буду через пять минут, — сказал Сойер.
— Я приеду сразу за тобой.
Через семь мучительных минут Джекс въехал в город, и сердце его чуть не остановилось, когда навстречу проехала «скорая», направлявшаяся в сторону больницы.