— Жильбер, поехали. Посмотрим, кому так нужно в парк. — Да и положение на левом берегу надо бы получше себе представить. — Карваль, если что, пусть ищет нас у Драконьего источника.
Под дверью торчал Салиган, непривычно тихий, синюшный и слегка похожий на удавленника.
— Мы едем кататься? — Неряха чихнул и подхватил Проэмперадора под руку.
— Я еду, — огрызнулся Эпинэ, — а вы сидите здесь и приходите в себя. Что с вами, кстати?
— Чуть не изгадил собой Закат, — едва ли не с сожалением сообщил маркиз, — но кошки такое не едят, и я по-прежнему с вами.
— Сидите здесь и приходите в себя. При казарме должен быть лекарь.
— Врачи, священники и палачи — это для людей приличных, а я уже не помер, в отличие от нашей с вами деточки. Мне ее не хватает, а вам?
— Салиган! — Робер резко остановился. — Что вы несете?!
— Как и в большинстве случаев — правду, что и роднит меня с Вороном. Это вы всю жизнь врете, чужим во спасение, себе во самоуничижение. Куда едем?
— В Старый парк, — сдался Иноходец. — Откуда вы узнали? Про… девочку?
— Оттуда. А вам, выходит, как с гуся вода? Да уж, знатно она вас шуганула… Эпинэ, говорю вам, девчонке конец, и вылижи меня кошки, если это к лучшему.
— Монсеньор, мы готовы.
— Хорошо, Дювье. Салиган, вы точно не свалитесь?
— Если только вы меня не пристрелите, но заряды лучше бы поберечь.
— Заткнитесь.
Усиленный по случаю беспорядков конвой смыкается вокруг особы Проэмперадора и особы Салигана. Кони откровенно на взводе, люди тоже.
— Открыть ворота!
Цокот пары сотен копыт разбивает тишину. Арсенальная площадь, прилегающие улицы и проулки, первая алая прядь на помнящем едва ли не Франциска клене. Покой и безлюдье, едем дальше…
3
Бегство продолжалось. Оставив за спиной покойников, Пьетро со сноровкой хорошей овчарки быстро погнал своих дам дальше, то и дело прислушиваясь. О разбойниках не было сказано ни слова, но монах счел, что маску смирения можно сбросить, как и стесняющий движения балахон. Под эсператистским одеянием обнаружилась обычная куртка обычного горожанина, разве что с ножнами на предплечье, тут же, впрочем, перекочевавшими на пояс; в них отправился тщательно обтертый кинжал, а куда делся выдернутый из трупа метательный нож, Арлетта не заметила.
Очень хотелось верить, что его высокопреосвященство, где бы он ни был, в своем секретаре не слишком нуждается и что они с Левием еще выпьют шадди с корицей. Она пригубит и скажет, что отнюдь не удивлена талантами Пьетро, ведь возле такого змея, простите, «голубя» должны обретаться отнюдь не воробушки. Да уж… Двое в несколько секунд, и как красиво! Только какого демона эти головорезы позабыли в пустом тупике? «Там не сдохли…» Если «там» — это на площади, то и бежали бы прочь, а не кружили возле Нохи. Повезло им, видите ли!
Снова поворот, но Пьетро шага не замедляет. Переулок, в который выходят глухие задние стены, пуст, за третьим домом уютно зеленеет запущенный сад. Через забор перевешивается все тот же виноград, вдалеке торчит желтая колоколенка.
— Это Ласточки, — узнает Марианна, — дальше — город Франциска, ремесленные кварталы…
Опять отведенные в сторону плети ползучих растений, опять лаз, опять нагибаться. В саду пусто, мушкетная пальба то ли стихла, то ли здесь не слышна, но колокола продолжают вразнобой голосить, а глаза щиплет дурно пахнущий дым.
Арлетта предпочитала не думать, почему и откуда несет горелым мясом, она просто шла под руку с Марианной, приотстав на шаг от недавнего агнца, без которого они обе были бы либо покойницами, либо камнями на шее пробивающихся из города гвардейцев.
Навстречу между запущенных гряд вальяжными прыжками следовала жаба, а жаба — это сырость и вечер. Солнце ушло за деревья, и когда только успело? Впереди тихо, совсем тихо, будто вымерло. Листва поредела, сквозь нее проглядывают дома, пора опускать капюшон — графиня Савиньяк слишком долго стояла рядом с Проэмперадором у гроба королевы, а мимо шли и шли горожане. Тысячи, десятки тысяч переживших безумную зиму людей — как вышло, что лето сделало их зверьем?
Спокойно идущий впереди Пьетро уже знакомым почти незаметным движением обнажил кинжал, не забыв подать знак — стойте, мол, на месте. Ну сколько можно! Должны же Робер с Карвалем в конце концов навести в столице порядок, пусть даже для этого придется вешать и стрелять вдесятеро против зимнего.
— Парень, не стоит, — хрипло попросил смородинный куст. — Я не враг, можешь поверить. Не веришь, спроси госпожу баронессу.
— Джанис?! — Госпожа баронесса обладателя голоса явно знала, но что-то в тоне Марианны выдавало ее сомнения. — Ты один?
— Уже да.
— Я сейчас вернусь.
Баронесса быстро юркнула в кусты. Удерживать ее Пьетро не стал, но и кинжал не убрал, так и стоял, уже ничем не напоминая монаха.
— Он в самом деле один. — Марианна, брезгливо поморщившись, сняла с плеча улиточку. — Сударыня, Джаниса вы встречали в моем доме, он — «Тень».
— Тень? Ах да… — Тогда их с Ро ужасно заботило, кто и зачем убил гайифского посла. Вот так живешь и не замечаешь своего счастья.
В проходе меж кустов сидела еще одна жаба, за ней, на крошечной полянке, валялись трупы, по виду — родимые братья тех, кому столь душевно проповедовал Пьетро. Сам Джанис прислонился к корявому стволу, миролюбиво подняв обе руки. Лица «Тени» Арлетта не помнила, но цвет волос и ширина плеч вроде подходили.
— И что вы теперь делать собираетесь? — осведомился предводитель ворья, глядя главным образом на баронессу.
— А ты что посоветуешь?
— Надо убираться отсюда. Из города убираться. Если и дальше эти… «добрые горожане» такое вытворять будут… Нет, чую, такой штормяга заворачивается…
— Где еще «вытворяют»? — Пьетро принял решение и убрал кинжал, хотя с его сноровкой это мало что меняло.
— Я ж говорю, по всему городу! Этот вот, Соня, — «Тень» кивнул на одно из лежащих тел, — не совсем мой… Так, иногда словцо какое подкинет, денежное… Как раз прибежал с Золотой, говорил, там все друг друга режут, и солдаты, и мастера. У Квентина тоже заварушка вышла. Соня еще что-то рассказать хотел, а тут эти уроды вылезли. Боец из парня никакой, сразу ножик поймал, пришлось самому…
Значит, и этот — двоих. Разбойник и монах — отличный эскорт, если, конечно, «Тень» присоединится.
— Ты, случайно, не знаешь, что с бароном? — не выдержала Марианна.
— Не, не знаю. — Джанис быстро обежал глазами собеседников. — У него друзья не промах, помогут. Ежели умный, сделает то же, что я вам говорю. Или уже сделал.
4
Патруль не ошибался и не преувеличивал. Первые подтверждения Робер получил, едва свернув на Родниковую улицу: по ней в сторону парковых ворот действительно шли и ехали люди. При виде отряда они торопливо расступались, давая дорогу, и до Робера доносилось: «Южане… Слава Создателю… Проэмперадор… Я же тебе говорила… они придут!»