– Разве что один – как может женщина нацепить подобную красотищу, – отозвался Леонид.
Я засмеялась.
– Меня бы заинтересовало другое. У Сергеевой две ноги, и обе в балетках. Откуда же взялась третья туфелька, что лежала в кустах ежевики?
Реутов притих. Я встала и повернулась вокруг своей оси.
– Можешь убедиться, у меня нет третьей конечности. Ты нашел не мою обувь.
– А чью? – пробормотал Леонид.
– Сам ищи ответ, – ответила я. – Ладно, подскажу: кто-то другой лез через забор. Раиса Ильинична? Жанна? Лиза?
Реутов сделал шаг, нагнулся и бесцеремонно задрал мою правую брючину.
– Эй, поосторожней! – возмутилась я. – Ты ведешь себя как хам!
А Леня резко выпрямился и заорал:
– Наглая врушка! Вот почему ты паришься в брючках и кофте с длинными рукавами – скрываешь следы от колючек ежевики! Ты купила обувь во время акции «Отдаем две пары за одну цену». Посеяла балетку, а в запасе-то новая была. Реутова не обманешь! Ишь, жучка! Задумала меня в нападении на Аньку обвинить и таким образом от конкурента избавиться? Сама отсюда скоро вылетишь!
Он развернулся и стремительным шагом пошел прочь.
Я подождала, пока Реутов скроется из вида, сфотографировала мобильным телефоном круглые следы с дыркой посередине и пошла по тропинке к забору.
При первом же взгляде на разросшиеся кусты ежевики стало понятно, почему тут нет камер наблюдения. Кусты оказались высокими, густыми, с мощными ветками, густо усыпанными острыми шипами. Если попадешь в такие заросли, невредимым не вылезешь.
Я попыталась развести руками пару самых тонких побегов и вскрикнула от боли. Нет, только сумасшедший полезет в эту чащу. Жаль, Леонид не указал точно, где валялась балетка. Я пошла вдоль живой изгороди и вдруг увидела на одном кусте, в самом низу, почти у земли, нечто длинное темное, похожее на елочный дождик, только не блестящее. Пришлось присесть на корточки, чтобы рассмотреть находку поближе. Нет, это не новогоднее украшение, а обрывки черного полиэтилена. Из такого делают мешки для мусора.
Осторожно сняв одну из ленточек, я поднесла ее поближе к глазам. Нет, пакеты для отбросов более тонкие, этот материал значительно прочнее, и от него пахнет чем-то очень знакомым, вроде лекарством или… Дезинфекция!
Держа обрывок, я вновь наклонилась и осмотрела землю. В непосредственной близости от веток, с которых свисали клочки, обнаружился довольно большой остров примятого газона. В Подмосковье давно не шел дождь, поэтому тут не сочная зеленая трава, а чахлый буро-желтый сухостой. Если на него положить нечто тяжелое, трава потом не выпрямится. А вот и отпечатки обуви…
Ощущая себя индейским вождем, читающим следы врага, я начала медленно бродить вдоль кустов и вскоре восстановила картину событий. Судя по размеру и количеству разных отпечатков ботинок, тут до меня побывало трое мужчин. Вероятно, двое тащили нечто тяжелое и уронили ношу или, устав, положили ее на землю, чтобы передохнуть.
Я еще раз посмотрела на ленточку, понюхала ее и замерла. Темный, плотный полиэтилен и запах дезинфекции! Знаете, что это такое? Мешок для трупов. Тут же вспомнился разговор Мануйлова с невесть откуда взявшимся среди ночи в поместье мужчиной. Когда Жанна ушла из библиотеки, Мануйлов, услышав хлопок двери о косяк, рассмеялся, потом позвонил по телефону, и тут же в кабинет влез через окно парень. Хозяин отругал его за шум, который встревожил Реутову, велел идти в подвал, но не через дом, спросил, прихвачен ли мешок и насколько он крепок, приказал действовать быстро, тихо и аккуратно, уточнил, на месте ли напарник.
И зачем понадобился мешок? Раз Мануйлов беспокоился о его прочности, похоже, таинственным посетителям, одного из которых звали Максим, предстояло тащить нечто объемное и тяжелое.
Я замерла у ежевики. Следы, а их тут немало, разделяются на три ручейка. Один ведет от дорожки к тому месту, где стою я. Похоже, мужчина сошел с аллейки, приблизился к ежевике, потоптался немного и двинул назад тем же путем. Судя по рассказу Реутова, это был он.
Мысленно благодаря сухую погоду и высохшую от жары траву, я внимательно оглядела окрестности. Эх, жаль, что я не один из героев Фенимора Купера, не индейский вождь Соколиный Глаз, но кое-что понятно даже мне. И спустя некоторое время я сообразила, что тут стряслось.
Парни по приказу Мануйлова тащили мимо ежевики мешок с телом. Было темно, они передвигались на ощупь. Куда они шли? Смею предположить, что достаточно далеко от того места, где я сейчас стою, там, где заканчиваются посадки ежевики и виден глухой забор, расположена неприметная калитка, через которую можно покинуть усадьбу. Ни на секунду не сомневаюсь, что возле нее висит камера, а вот фонарей нет. Этот глухой участок сада совсем не освещается вечером.
Я пошла вдоль кустов и остановилась около последнего. Молодец, Танечка! Впереди, прямо из забора торчит глаз видеонаблюдения, левее и ниже виднеется ручка-скоба калитки.
Весьма довольная своей проницательностью, я посмотрела на следы двух человек, обрывающиеся возле малоприметной дверцы в заборе, и пошла назад.
Итак, стояла ночь, в августе они особенно темные. Мужчины налетели на ежевику, оцарапались, уронили мешок, тот разорвался, и из него выпала туфелька. Значит, из усадьбы под покровом ночи уносили тело женщины. Ну и кто она? Раиса Ильинична, Жанна и Лиза с утра были вполне живы, я тоже не покойница. Так кого владелец дома приказал унести? Более никаких дам в особняке вроде не было.
В полном недоумении я сделала несколько шагов. Помнится, Мануйлов бросил парням загадочную фразу: «Да аккуратнее там, не сломайте пень». И еще он посетовал, что Максим один раз слишком сильно его рванул.
Кто такой Максим, неясно, а вот огромный пень виднелся неподалеку.
Я поспешила к остаткам некогда могучего дерева и поняла: две цепочки следов мужских ботинок начинаются именно здесь. Получается, парни вместе с мешком материализовались будто из воздуха около пня и потопали вдоль кустов к калитке. Ну и что это нам дает?
Я принялась пинать пень, попыталась расшатать его, залезла наверх и попрыгала на потемневшем обрубке, затем решила обойти его, зацепилась ступней за один из корней, выступавших из почвы, не удержалась на ногах, шлепнулась на землю и… услышала тихий скрип. Пень плавно приподнялся, отъехал вбок, под ним открылся круглый лаз с забетонированными стенами и железной лесенкой.
Я вскочила и, забыв отряхнуться, начала спускаться по ступенькам. В какой-то момент снова раздался шорох, светлый круг над головой сменился темнотой – пень сам собой вернулся в исходное положение. Наступила тишина, я погрузилась во мрак. Но когда мои ноги коснулись пола, вспыхнул свет.
Я заморгала и поняла, что нахожусь в подвале особняка, в каком-то техническом помещении. Пол покрывала темно-коричневая плитка. Справа стояли две стиральные машины, по левой стене змеились трубы с разноцветными кранами, неподалеку громоздилась пирамида из пластмассовых тазиков. В левом углу из специальной подставки торчали швабры, метлы, над ними висела полка с моющими средствами.