Женщина шла прямо на меня, хотя, кажется, и не замечала меня, все время глядя по сторонам, словно кого-то искала. За несколько шагов от меня она остановилась и, чуть наклонившись к невысокому роста юноше, сказала, одарив его холодной улыбкой:
– Прошу прощения, у вас спички есть? Юноша был навеселе, и губы его тут же расползлись в стороны.
– А, по-моему, вы просто хотите со мной познакомиться, верно? Может, потанцуем, а?
Женщина, все так же улыбаясь, наклонилась к нему еще больше и произнесла довольно громко:
– Подрасти сначала, детка.
Юноша тут же густо покраснел, рассердился и спрятал зажигалку обратно, которую уже было достал из кармана и протягивал женщине. Ничего не сказав, он, покачиваясь, пошел прочь.
Женщина вплотную приблизилась ко мне. Она уже собиралась задать тот же вопрос, но я опередил ее:
– Извините, но я не курю.
Я забыл о своем малинового цвета ухе и разбитой губе. Коньяк действовал, в голове лихорадочно разрабатывался план, как познакомиться с этой женщиной.
– Вот как? Что за мужики пошли нынче… – слегка улыбнувшись, сказала женщина, высматривая в баре кого-либо из курящих.
– Простите, а что вы такое сказали этому парню, почему он бросился от вас как ошпаренный?
– Да так. А что?
– Просто хочу знать, какие вопросы не следует задавать таким красивым женщинам.
Может, комплимент задержит красавицу хоть на лишнюю секунду возле меня.
– А что вы хотите у меня спросить?
– Ну, например… – я загадочно улыбнулся. – Например, вы танцуете?
– О, Господи, и вы тоже один из них, да?
– Один из кого?
– Один из этих лицемеров, которые здесь собрались.
Я решил быть наглым. Иначе не заинтересую ее.
– Я не лицемер, я меряю не лица, а сразу все, всего человека…
– А-а. Сейчас вы скажите, что я вам нравлюсь… А потом предложите уехать, правда? – сказала женщина. Она не уходила, ее пальцы мяли тонкую сигарету. Ее тянет курить, и если она сейчас не закурит, то уйдет в поисках огонька. Я метнулся к бармену, попросил огоньку и услужливо щелкнул зажигалкой перед красавицей.
– Вы мне не нравитесь, – я покачал головой, не в силах скрыть удивления, вызванного последними словами женщины.
– Это как же? – она затянулась сигаретным дымом и стояла, покачивая бедрами между кресел, где недавно восседали отставники. В ее голосе чувствовалось легкое раздражение и даже нетерпение. Конечно, она привыкла покорять походя.
– А так, что вы чересчур красивы, понимаете…
– И что же?
– А ничего. Просто красивы, как греческая статуя и также…
– Также холодна, как мрамор? Вы это хотите сказать? – девушка снова затянулась сигаретой. Я посмотрел ей прямо в глаза. Цвет глаз у нее был странный. Светло-серый, как пепел. А белки глаз были чистыми и ясными, как у ребенка. Она смотрела в мои глаза, я – в ее. Неожиданно она смутилась, пожала плечами и, не сказав больше ни слова и даже не взглянув на меня, направилась к стойке бара. Я остался на месте, возле столика, налил себе шампанского и залпом выпил. «Кажется, я вел себя не совсем убедительно, – подумал я, почувствовав, что настроение опять начинает портиться. – И черт меня дернул прийти на эту дурацкую елку!».
Я решил побыть среди танцующих людей. Там было все так чопорно! Завалиться бы куда-нибудь на молодежную дискотеку! Еще время есть…
И тут же за спиной я услыхал знакомый голос:
– Я подумала немного… Кажется, вы тоже похожи на статую греческого бога… Очень молодого и очень красивого!
Я оглянулся. В глазах женщины прыгали озорные искорки.
– Значит, могу повторить свой вопрос? – улыбнувшись, спросил я.
– Какой?
– Вы танцуете?
– Нет.
– Ну, тогда может…
– Здесь так шумно!
– Вы правы.
Через несколько минут мы уже были на улице и ловили такси.
Наконец, одна машина остановилась.
– Куда едем? – весело спросил водитель.
– Посмотрим достопримечательности города, – с намеком сказала женщина и заглянула мне еще раз в глаза, надеясь увидеть то, что она увидела в первый раз, когда я засмотрелся на нее. – Ты не против посмотреть достопримечательности Минска?
Я чуть было не буркнул, что в Минске достопримечательностей нет, но вовремя остановил себя. Когда машина тронулась с места, она спросила:
– Я все время забываю, как тебя зовут?
– Юрий.
– Ах да, конечно.
– А тебя, кажется, Анастасия.
– Юра, ты не хочешь, например, посмотреть на такую достопримечательность, как дом первого съезда РСДРП?
Я обнял женщину и осторожно поцеловал ее в губы. Она ответила мне тем же. Водитель такси посмотрел на нас в зеркальце и улыбнулся:
– Так что, ехать к дому съезда РСДРП?
Я был не в силах оторвать свои губы от губ Анастасии, вяло махнул таксисту рукой.
– Понял, – сказал водитель и отвернул зеркальце.
Мои руки проскользнули под нутриевую шубку. Казалось, что на Анастасии ничего нет. По крайней мере, лифчика у нее не было. Моя рука скользнула вниз. Точно, под платьем тоже ничего нет. А если и есть, то нечто необычайно тонкое. Едва мои пальцы коснулись кожи между бедер, молодая женщина несколько раз содрогнулась, сильно сжала зубами мои губы… «Уже готова?» – подумал я.
Через минут пятнадцать машина остановилась у знаменитого одноэтажного домика.
Анастасия вышла из машины, не застегивая нутриевую шубку, и смело открыла калитку.
– Ты что, приватизировала этот дом? – поинтересовался я.
– Нет, – ответила девушка, – но у меня тут работает друг.
На звонок дверь открыл парень. Анастасия с ним пошепталась, и вскоре он вышел, уже одетый.
– Приглашаю, – царственным жестом Анастасия указала мне путь. Я не без некоторого смущения вошел внутрь музея. Едва закрылась дверь, как Анастасия буквально набросилась на меня. Я ответил ей тем же.
«Неплохо, черт побери, – думал я, – встретить Новый год в таком месте, но, главное, с такой дамой».
Прелюдия была короткой. Женщина была податлива, как воск в горячих руках. Я не ошибся – под дымчатым платьем у нее и в самом деле ничего не было. Согнувшись, Анастасия уперлась руками в стол, стояла лицом вниз и тихонько постанывала.
Нутриевый ворс ее короткой шубки щекотал мне живот.
Когда все бурно и неожиданно завершилось, я почувствовал зверский голод, желание выпить и побыть среди множества веселых людей. И я пожалел, что здесь, в этом затхлом домишке, ничего нет, кроме мертвых мух в чернильницах из прошлого века и молодой женщины, которая шумно дышит и испытывает оргазм от одного прикосновения мужской щетины к оголенному соску своей груди.