– Но они так не сложились, – вкрадчиво заметил Николас.
– Дорогой мой, – спокойно сказал сэр Джон, – позволь уж старику потешить себя.
Он вопросительно взглянул на Ли, и она смиренно кивнула.
– Ли, я могу поговорить с тобой перед уходом? – сухо спросил Николас.
Кровь кинулась ей в лицо. Она знала, что он скажет, и уже была готова к защите, когда последовала за ним в холл.
Он раскрыл свой портфель, немного покопался в каких-то бумагах, потом закрыл его и повернулся к ней лицом.
– Итак, – процедил он сквозь зубы, – объясни, что все это значит?
– Что именно? – робко спросила Ли. Она почувствовала какой-то жар во всем теле, который заставил ее почти непроизвольно отступить на шаг. Так бывает, когда стоишь слишком близко к огню.
– За кого ты меня принимаешь? За полного дурака?
– Разве моя вина, что твой дедушка полюбил меня? – беспомощно ответила она. Нужда притворяться, что она не понимает, о чем он говорит, отпала сама собой. Если бы даже тон его голоса не был так выразителен, то в неприязненно блестящих серых глазах явственно читалось обвинение.
– Нет, конечно, – холодно произнес Николас. – Не твоя вина, что мой дедушка тебя полюбил, но меня настораживает твоя манера отвечать на эту привязанность.
– Что ты имеешь в виду?
– Позволь задать вопрос. Ты считаешь нормальным отвечать на привязанность человека, принимая от него кредитную карточку?
Серые глаза Николаев сверлили ее так, что она почувствовала легкое головокружение, пытаясь собраться с мыслями.
– Конечно, нет! – с вызовом бросила она.
– Может, подходящий случай не подворачивался?
– Как ты смеешь?
– Избавь меня от драматических сцен, пожалуйста.
– А ты избавь меня от постоянных оскорблений! – резко отпарировала Ли.
– О, можешь не обращать на меня внимания, – протянул он с подчеркнутым сарказмом. – Разве я достоин хотя бы мечтать об этом? Ведь ты царишь в этом доме, и к тому же, благодаря моему дорогому деду, ты теперь счастливая обладательница неограниченного банковского кредита. Как это мне раньше не приходило в голову, что ты можешь воспользоваться его хорошим отношением к тебе?
– Никакая я не хозяйка и не обладательница, – ответила Ли, виновато покраснев.
– Однако по выражению твоего лица я вижу, что ты прекрасно поняла, о чем идет речь.
– Это еще не означает, что ты прав, – пробормотала она. Очень хотелось одернуть этого нахала, но получилось как-то неубедительно.
– Я просто смотрю на факты и делаю логические выводы из того, что вижу.
– И никогда не ошибаешься?
Она взглянула на Николаев в упор, но, когда он в свою очередь окинул ее оценивающим взглядом, почувствовала вдруг, что пульс учащенно забился. Что это с ней? Он же явно издевается над ней, а она вся дрожит, будто он вот-вот ее поцелует… Она недовольно отвернулась и отступила на шаг, изо всех сил стараясь не обнаружить своего волнения.
– Очень редко, – сказал Николас мягким голосом. Прислонившись к перилам, он продолжал смотреть на нее.
– Ты счастливый человек, если живешь с непоколебимой уверенностью, что всегда все делаешь правильно, – съязвила Ли. – Мне очень жаль твою бедную подругу. Даже представить себе не могу, что она находит в таком холодном и самодовольном типе, как ты! – Она резко замолчала, придя в ужас от собственных слов.
– Ах вот как? Не можешь представить? Неужели? – спросил он вкрадчиво. И вдруг совершенно неожиданно потянулся и погладил ее по щеке.
Ли инстинктивно отпрянула назад, но голова закружилась от его прикосновения. Она поняла, что он хотел этим сказать. Она могла быть с головы до пят сельской девушкой, не имевшей никакого опыта по части искушений городской жизни, но это не значило, что она была полной идиоткой. Этот беззаботный жест должен был дать ей понять, что женщины кое-что в нем находят.
И он добился от нее той реакции, на которую, несомненно, рассчитывал. Она вздрогнула, как от ожога, и задышала часто, почти болезненно.
Пальцы Николаев легонько прошлись по ее плечам, затем скользнули вниз к прелестной ложбинке между грудями; и у нее перехватило дыхание. Ее груди под блузкой стали неожиданно тяжелыми. Господи, как хочется, чтобы он продолжал, подумала она вдруг с испугом и в панике откинулась назад. Но он уже убрал свои руки и небрежно сунул их в карманы брюк.
– Ты полагаешь, что хорошо пошутил, – сказала она, силясь сдержать дрожь в голосе. – В таком случае довожу до твоего сведения, что я не ценю подобные игры!
Ли скрестила руки на груди, как бы защищаясь, и этот бессознательный жест заставил его удивленно поднять бровь.
– А какого рода игры ты предпочитаешь?
– Я предпочитаю честность между людьми, – ответила Ли более громким голосом. – Предпочитаю доверие.
Ее сотрясала дрожь, поэтому она с силой сжала кулаки, чтобы не дать ему это заметить. Довольно, пора поставить его на место.
– Я не собираюсь использовать сэра Джона, – повторила она, почувствовав себя намного уверенней, ибо между ними вновь восстановилась стена враждебности. – У меня нет намерения пользоваться его кредитной карточкой. Я согласилась только потому, что твой дедушка был в хорошем расположении духа и мне не хотелось огорчать его отказом. Это вовсе не означает, что я собираюсь пуститься в разгул!
– Ну, зачем же так! Можешь располагать карточкой по своему усмотрению, – протянул Николас скучающим тоном.
Вот так, подумала Ли, он сделал свое дело, сыграл задуманную игру, и ему уже скучно со мной.
Неожиданно она представила себе леди Джессику во всем блеске ее надменной элегантности. Сомнительно, чтобы от нее Николас устал так быстро. Они жили в одном мире, и Николас наверняка с удовольствием проводил целые дни в ее компании. Ну и черт с тобой! – подвела она итог своим мыслям.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что я могу располагать карточкой по своему усмотрению? – спросила она холодно.
– Ну, – сказал он, внимательным взглядом окидывая ее фигурку, – ты могла бы купить себе новые платья.
– Что? – Она взглянула на него с изумленным видом. Что такое не в порядке с ее платьями?
– Платья, – сказал он, тщательно выговаривая звуки, как если бы разговаривал с человеком, туговатым на ухо. – Ты могла бы купить себе еще несколько.
Ли ощутила резкий прилив гнева. Он не только находит возможным шантажировать ее, но еще и диктует, что она может и что не может носить!
– Зачем? – спросила она внезапно. – Что тебе не нравится в моих?
– Они очаровательны, – произнес Николас протяжно, не теряя спокойствия, – но совершенно не подходят для работы в моей адвокатской конторе.