Пальцы Николаев коснулись ее подбородка, и он повернул ее лицом к себе, навстречу темному блеску своих глаз.

– Ты прикидываешься, будто невинна и чиста как снег, а сама без зазрения совести тратишь деньги моего деда и носишь дорогие безделушки, которыми он задаривает тебя. Смотришь вокруг себя ясными глазами и ангельским выражением притворной тихони на лице пытаешься обмануть людей. Ты даже одеваешься соответственно, не так ли?

Его рука нашла изгиб ее бюста, и все тело Ли оцепенело, когда она почувствовала, что он вдруг начал ласкать ее полную грудь. Она отчаянно хотела отстраниться, но какая-то странная инертность охватила ее. А он продолжал гладить ее, проводя большим пальцем по соску, который твердел под этим прикосновением, натягивая черную ткань платья.

– Нет, – продолжал он, – может, ты не сознаешь…

Расстегнув крохотную пуговку, Николас скользнул рукой под платье, а Ли наполовину прикрыла глаза, ужасаясь тому, что происходит между ними. Но она была совершенно неспособна даже пальцем пошевелить, чтобы воспротивиться жадному натиску мужчины.

Бюстгальтера она не носила, и рука Николаев мягко нащупала обнаженную плоть, ощутив теплоту ее зрелой груди.

– Ты, наверное, не сознаешь, что делаешь, – пробормотал он.

Ли отстранилась, неприятно пораженная, как далеко позволяет ему зайти. Она, должно быть, сошла с ума!

– Как ты смеешь! – Ее голос звучал придушенно, словно язык не повиновался ей.

– А разве не этим ты собиралась заняться с Джерри? – спросил он с легкой насмешкой. – Бросала ему многообещающие взгляды, улыбалась простодушно. В общем, действовала умело.

Страшная ярость захлестнула Ли, и она поняла, что делает, только тогда, когда, вскинув руку, залепила ему звонкую пощечину.

В зеркальце заднего вида было заметно, как шофер бросил быстрый взгляд на заднее сиденье и тут же торопливо отвел глаза, решив не вмешиваться не в свое дело.

– Никогда больше не распускай руки, – промычал Николас сквозь стиснутые зубы.

– А ты не смей меня оскорблять! – Подумать только, совсем недавно ей почти нравился этот мужчина; ей хотелось знать о нем как можно больше. Ну что ж, она узнала его даже слишком хорошо! И будет круглой дурой, если хоть на мгновение позволит чувствам возобладать над здравым смыслом. – Я не стараюсь тебе нравиться и не прошу тебя мне верить, но я требую, чтобы ты обращался со мной так же вежливо, как с любым другим человеком.

– Отличная речь, только ты – не любой другой, – огрызнулся Николас. – Ты маленькая Ли Тейлор, та девчоночка, которая некогда крутилась под ногами у моего деда. Малышка превратилась во взрослую женщину, которая пытается теперь окрутить беспомощного старика. А мимоходом вскружить голову и Джерри.

– Ты не можешь запретить мне видеться с Джерри, – вызывающе сказала она. – Почему, ну почему ты не веришь, когда я говорю, что мне не нужны чужие деньги?

– Почему? Да потому, что ты женщина. Но я-то хорошо знаю женское коварство, и тебе не удастся пустить мне пыль в глаза!

Глава 5

На следующее утро Ли проснулась с головной болью и с той особой вялостью, которая бывает, когда не удается хорошенько выспаться. Едва она открыла глаза, как вспомнила все, что случилось накануне вечером.

Даже в уединении спальни, где никто ее не видит, девушка вспыхнула от смущения. Как она могла?

Ли выскользнула из постели и побежала в ванную, а пока стояла под душем, закрыв глаза, и пока тонкие струйки воды омывали тело, в голове все крутилось и крутилось вчерашнее.

Вспомнились нелепые обвинения Николаев, презрение в его глазах. Но больше всего изумила собственная реакция, когда он дотронулся до нее, когда все чувства вспыхнули в диком возбуждении.

Никогда и ни с кем она не испытывала такого прежде, и это ужаснуло ее.

И не переставало ужасать теперь, стоило лишь вспомнить о вчерашнем. Странное, ни с чем не схожее ощущение: словно она провела свою жизнь в состоянии вялой дремоты и вот теперь нежданно-негаданно появился этот человек, подобрал нужный ключик и пробудил спящие желания.

Она застонала и вышла из-под душа, яростно вытирая волосы полотенцем. Было бы удобно свалить весь тот постыдный эпизод на состояние опьянения, но она была достаточно честна, чтобы сознавать, что выпитое спиртное не сыграло никакой роли во внезапном и столь страстном желании близости с Николасом. Он касался ее с ленивой уверенностью человека, опытного в искусстве любви, а она реагировала на это с жаждой, которую никогда не испытывала прежде.

Во всяком случае, подумала Ли, хорошо еще, что он просто играл с ней. Конечно, это было очень унизительно, но не так ужасно, если бы они зашли дальше.

Она медленно оделась, избегая смотреть на себя в зеркало, словно стеснялась своего отражения.

Так, надо успокоиться. В конце концов, вчерашнее влечение к Николасу хоть и было ошибкой, но ошибкой вполне извинительной. Ведь она совершенно неопытна в сердечных делах. Ее отношения с молодыми людьми там, в Йоркшире, были какими-то неуклюжими и поверхностными. Поход в кино, поцелуй украдкой, несколько неловких прикосновений – вот и все. Она никогда не допускала большей близости, ей просто ничего не хотелось.

Вот поэтому она и оказалась беззащитной перед теми чувствами, которые Николас вызвал в ней своим прикосновением. Да, он ей не особо нравился, но на какой-то краткий миг физическое влечение заставило ее забыть об этом факте.

Так в чем же проблема? Хватит паниковать, ведь ничего в конечном итоге не произошло. Она бросила беглый взгляд в зеркало и придала лицу привычное выражение.

Все дело в том, сообщила она своему отражению, что ты не любишь Николаев Рейнольдса. И не хочешь любить его. Вот и держись такой точки зрения. Грубый, спесивый, самоуверенный тип; ему доставляет удовольствие оскорблять и унижать ее. Да, он может, конечно, стать обаятельным, когда это ему нужно, может вспыхнуть очаровательной улыбкой, преображающей внешний облик, но под всей этой напускной игрой остается безжалостным и опасным, ибо принадлежит к миру, в котором для нее места нет.

И все же, когда Ли спустилась вниз, нервы были напряжены. Она не слишком беспокоилась, столкнется с ним за завтраком или нет, но подспудно этого не хотелось. И она вздохнула с явным облегчением, когда поняла, что его нет дома. Сэр Джон был в столовой. Просматривал газету и завтракал в одно и то же время. Едва она вошла, он посмотрел на нее и радостно улыбнулся.

– Сегодня вам лучше? – спросила Ли с ноткой недоверия.

Старик кивнул, игнорируя напряженный тон вопроса гостьи.

– Гораздо. Должно быть, это была просто некоторая усталость, свойственная людям в моем возрасте. Одно из обычных недомоганий.

– Вероятно, – согласилась девушка. Налив себе чашку кофе, она уселась напротив него.

Оставив свою газету, он оперся локтями о стол и внимательно посмотрел на нее.