– Так ты утверждаешь, что она лжет? – прошептала Ли. Краска, покинувшая было ее лицо, постепенно возвращалась. – Но почему?
– Полагаю, тут была и моя вина, – произнес Николас. – Надо было расставить все точки над «i». Я полагал, что мы с ней одинаково смотрим на наши отношения, но оказалось, что это не так. Она почему-то решила, что они должны перейти в нечто постоянное, но я и думать не думал о таком исходе. Хотя, может быть, невольно и давал ей поводы так думать.
– Да, – медленно проговорила Ли, – тебя иногда довольно трудно понять, да и сам ты не всегда понимаешь других.
– Может, ты и права, – помолчав, согласился Николас. – Я бываю туповат в некоторых вопросах. – Он прямо взглянул на нее, и Ли почувствовала, как сердце забилось быстрее. Усилием воли она постаралась тут же взять себя в руки. – Я не заметил, когда ее достаточно легкий флирт перерос в нечто более… навязчивое, – мрачным голосом продолжал он. – Понял только, что, когда мы порвали наши отношения, она пришла в ярость.
– Ты разорвал их сам?
Николас взметнул брови:
– А что? Ты и в этом сомневаешься?
– Она поведала мне совершенно другую историю. Сказала, что инициатива была с ее стороны, а тебя она может вернуть в любой момент, стоит только поманить пальцем.
– Вот как?
– Да, – кивнула Ли. – Но, так или иначе, – сказала она, вставая, – теперь, когда мы уже все выяснили, нам пора возвращаться домой. Завтра мне нужно встать пораньше, чтобы успеть на утренний поезд.
Николас тоже поднялся. Лицо его было в тени.
– Я не хочу, чтобы ты успела на поезд, – сказал он низким голосом.
Внезапная слабость охватила девушку. Зачем он это говорит? Разве не понимает, как сильно способны подействовать на нее эти слова?
Ли молча подняла на него затуманившиеся глаза.
– Я так привык к тебе, – прошептал Николас с глубоким вздохом. – И не хочу тебя отпускать.
– Но ты же никогда мне не доверял, – беспомощно сказала Ли. Перед глазами все плыло, и она снова села, боясь, что иначе у нее подкосятся ноги. – Ты считал, что я лишь охочусь за состоянием твоего деда, что я «золотоискательница» и пройдоха. Ты сам говорил это!
– Я ошибался. По правде говоря, я никогда не верил в это реально. Но иногда умышленно заставляешь себя верить в худшее. – Он провел ладонью по ее волосам, и его взгляд стал непривычно робким. – Я опасался, что ты засядешь у меня в печенках, черт побери! В прошлом у меня было несколько промахов с женщинами – все они рассматривали меня как денежный мешок.
– Та девушка в университете? Николас удивленно взглянул на нее.
– Она была одной из них. Но откуда ты о ней знаешь? Впрочем, догадываюсь. Наверное, мой старый болтливый дед?..
Ли кивнула.
– Я так и думал, что он не пожалеет усилий в этой своей закулисной игре, цель которой – свести нас вместе.
– Однако его план не сработал, не так ли? – протянула она задумчиво. – Так что все его старания пропали даром.
– Не думаю, – отозвался Николас, глядя на нее таким любящим и проникновенным взглядом, что она вся затрепетала. – Ты такие вещи вытворяешь со мной, что я даже не могу подобрать слов. А ведь я по этой части мастер. Я люблю тебя, Ли. И я хочу тебя. Прямо здесь, прямо сейчас, там, наверху, в уютном номере.
– Нет, – едва слышно пробормотала Ли, – я же тебе сказала. Почему ты меня не слушаешь? Я не игрушка. И не желаю принадлежать тебе только одну ночь, чтобы потом, вдоволь наигравшись, ты меня выбросил.
– Это будет наша первая ночь, – сказал он охрипшим голосом. – А потом им не будет конца…
Он протянул руку, и, словно повинуясь какой-то гипнотической силе, она взяла ее. И в тот же миг почувствовала, как напряженная страсть, словно ток, пронизала ее.
Как в тумане, она видела, что Николас заказал номер, самый лучший в отеле, и послушно поднялась вместе с ним на лифте. Все происходило словно во сне. Это было то, о чем она все время думала, чего порой страстно желала, но чему отчаянно сопротивлялась столько дней и ночей. И вот теперь сопротивляться уже не было сил.
Гостиничный номер, в который они вошли, поразил девушку своей роскошью. Ее знакомство с отелями практически равнялось нулю, но даже при этом она понимала, что номер страшно дорогой. Огромная кровать прекрасной работы, стильная мебель, хрустальная люстра и толстый ковер густо-розового цвета, при виде которого хотелось сразу же сбросить туфли и погрузить ступни в мягкий пушистый ворс.
– Ты сводишь меня с ума, – прошептал Николас, обнимая ее, и Ли почувствовала, что он тоже взволнован и напряжен.
– Но будет ли так всегда? – еле слышно спросила она.
– Да, – проговорил он, поднимая ее на руки и бережно укладывая на кровать, – так будет всегда.
Николас примчался на вокзал прямо с какой-то деловой встречи и все еще был в строгом темном костюме. Он рывком стянул с себя галстук и стащил через голову рубашку, не тратя времени на то, чтобы расстегнуть пуговицы. Смуглый сухощавый торс с шелковистой порослью волос, покрывавших грудь, показался ей ослепительно прекрасным. Николас сел на кровать и потянулся к ней.
Глаза Ли томно закрылись, а он, медленно расстегнув лиф ее платья, стал покрывать поцелуями обнажившуюся грудь. Однажды он уже делал это, но сейчас был в тысячу раз нежней.
Тихонько застонав, Ли отдалась во власть пламенных ощущений. Твердые мышцы Николаев, обтянутые гладкой атласной кожей; заставляли ее трепетать.
Очень осторожно он снял с нее платье, бросил его на пол и положил голову между ее беззащитно открытых грудей. Его руки нежно и ласково поглаживали их до тех пор, пока ей не захотелось кричать от наслаждения.
– Скажи мне, Николас… – прошептала она.
– Что сказать? Что я люблю тебя?
– Да, пожалуйста, еще один разочек, – сказала она еле слышно. – Нет, лучше миллион раз. Я все никак не могу в это поверить: ведь мне казалось, что ты меня нисколько не любишь…
– Моя дорогая! – Запрокинув ей голову, Николас стал осыпать ее шею и грудь поцелуями, пока она не начала извиваться от страсти. – Разве ты не догадывалась сама? Я вел себя так глупо, ничего не мог скрыть. Как зеленый юнец, который никогда еще не любил. Да, я люблю тебя! Ты колдунья, ты перевернула всю мою жизнь. Я часто с тоской думал, что жизнь не таит уже для меня никаких сюрпризов, но оказался не прав. Я встретил тебя, ты в моих объятиях, и теперь я никуда не позволю тебе уйти!
То, что последовало за этим, было прекрасней, чем Ли могла вообразить. Она умирала в его жарких объятиях и, умерев, тут же воскресала вновь. Смерть в любви была так же сладостна, как воскрешение, как сама любовь…
А потом, когда они отдыхали в объятьях друг друга и его рука мягко ласкала ее волосы, Николас задумчиво произнес: