– Милый, мне временами хочется тебя охолостить, – с безмятежным выражением лица тихонечко сказала Бриджит. – Ты уже две минуты глаз не сводишь с той шлюшки, у которой в прорезе пупок открыт для всеобщего обозрения...
– Да ну, глупости какие, – спохватился Мазур, который и в самом деле надолго задумался, а вовсе не таращился на какой-то там пупок, эку невидаль. – Задумался, вот и все... Между прочим, о делах, которые нас обоих касаются.
– Да? А мне показалось...
– Дорогая, – усмехнулся Мазур. – У тебя что, есть законные права ревновать?
Бриджит надула губки:
– Ну, во-первых, если ты пялишься на здешних потаскушек, значит, недоволен мною. А для меня это, согласись, унизительно – по-моему, ты получаешь все, что захочешь, по первому классу и по полной программе. А во-вторых... Ты знаешь, я начинаю думать наперед. В конце концов, мне и в Штатах может оказаться нелишним умный и решительный парень, доказавший на деле свои качества...
– Очень мило, – сказал Мазур. – Это что, предложение руки и сердца?
– Не гони лошадей, Джонни, – очаровательно улыбнулась эксплуататорша, любовница и соучастница в одном личике. – Пока что речь идет, как выразился бы мой деловой муженек, о пролонгации контракта на неопределенный срок. Нет, серьезно, крепкое надежное плечо мне в Штатах не помешает после.
– А как же поверенный? Он не переживет...
– Да пошел он к черту, – безмятежно сказала Бриджит. – Канцелярская крыса с вялыми мозгами и еще более вялым отростком... Оба получили, что хотели, так что – аминь... – ее лицо стало непритворно серьезным, – Джонни, у нас мало времени...
Мазур нагнулся к ней, с непринужденной улыбкой погладил по щеке и тихо спросил:
– Я что, составил плохой план?
– План хорош, слов нет, – задумчиво протянула Бриджит. – Но пора бы его и в жизнь претворять...
– А вот это уже не от меня зависит... – пожал плечами Мазур.
Он и в самом деле придумал неплохой план, который при реальном претворении его в жизнь и в самом деле имел все шансы на успех. Вот только местом действия предусмотрительно избрал Чакон, один из двух крупных портовых городов, где мог оказаться спасительный корабль, мирное грузовое судно, быть может, вовсе не обязательно советское, а может, и не грузовое, а пассажирское... Старательно и ненавязчиво внушал Бриджит, что именно в портовом городе такие штучки проходят в лучшем виде: специфика места, милая, в любом крупном порту обитают во множестве безжалостные и решительные уголовнички, которых в большинстве случаев полиция так и не находит – и на которых, при известной оборотистости совсем нетрудно списатьлюбое гнусное деяние...
Он старался не зря, в конце концов Бриджит согласилась с этим именно планом, внеся свои дополнения – в общем, толковые и полезные. Потом, на другой день они проработали все детали, превратив необработанный алмаз в искрящийся гранями бриллиант. Даже жаль было чуточку, что столь великолепно продуманный план так и останется теоретической фантазией – но что делать, не убивать же всерьез этого алкаша ради ста тысяч долларов и теплого местечка при очаровательной вдове в Штатах? Пусть живет, придурок, не ведая, кому обязан жизнью. Мазур, как легко догадаться, умолчал об одной-единственной деталюшке, сводившей на нет весь сложный и коварный замысел – что в один прекрасный миг он, оказавшись в Чаконе, попросту свернет за угол, не прощаясь предварительно с южной красавицей – и в каком-то смысле растворится в воздухе окончательно и бесповоротно, потому что австралиец Джонни с зубодробительной фамилией перестанет существовать навсегда. Не впервые в разных частях света подобные странники вдруг окончательно и бесповоротно исчезали без следа – когда Мазур добирался до цели...
Самое смешное, что время работало на него благодаря избранной Бобби Ройсом разновидности отдыха. Строительный магнат все эти два дня безвылазно провел в номере, общаясь со своими стеклянными подружками, категорически отказываясь и осматривать достопримечательности города, и пускаться в дальнюю дорогу. Свои взгляды на сей счет он выразил Мазуру со спартанской прямотой: «Она тебя наняла, парень? Вот и таскай ее по этим долбанным туристским достопримечательностям, если ног не жалко...» Он и сейчас, с утра, предался прежним развлечениям, так что парочка будущих убийц могла без всяких помех составлять коварные планы...
– Это уж не от меня зависит, – повторил Мазур.
– Сама знаю. Пора как-то вытаскивать его в путь-дорогу...
– Мне это сделать как-то не с руки, – сказал Мазур с должной степенью озабоченности. – Я для него никто, а вот тебе и карты в руки...
– Нервничаешь? – усмехнулась она.
– А ты – нет?
– Еще как, – серьезно сказала Бриджит. – Мне до сих пор как-то не приходилось всерьез строить такиепланы...
– Может, передумаешь?
– Иди ты, Джонни! – сказала она с напряженным, решительным лицом, выпрямившись, сузив глаза. – У меня никогда больше, быть может, не окажется такого шанса... Ладно, я пошла. Попытаюсь что-нибудь предпринять. Не уходи никуда, я его буду уговаривать выехать не позднее полудня...
– Ага.
Она поднялась и направилась к выходу раскованной походкой манекенщицы, в ореоле восхищенно-жадных взглядов белоснежных плейбоев местного розлива. Дождавшись, когда она пересечет улицу и скроется в парадной двери отеля, Мазур поднялся и неторопливой походочкой двинулся в дальний угол, где стояла застекленная телефонная кабина, охваченный некоторым волнением. Туда полагалось звонить исключительно в нечетные дни недели, в строго определенные часы. Сегодня как раз была среда, и время соответствовало.
Он заранее обменял на монеты нужного достоинства свои скудные капиталы – и расспросил предупредительного портье, как тут звонят по междугородному. Лишь бы только на другом конце провода обнаружилась родная душа – мало ли что могло произойти...
Мазур старательно скормил автомату двенадцать крупных никелевых монет – даже больше, чем полагалось – набрал две цифры, услышал гудок, набрал еще четыре, услышал гудок уже другого тона, накрутил номер, сидевший у него в тренированной памяти, как гвоздь в доске.
Длинные гудки – один, два, три...
Наконец трубку подняли. Послышался сухой, деловитый мужской голос, протараторивший что-то по-испански.
– Простите, мы можем говорить по-английски? – спросил Мазур, чувствуя, что сердце у него постукивает чаще обычного.
– Да, разумеется, – столь же сухо и деловито произнес неизвестный собеседник по-английски. – Контора фирмы «Моралес и сыновья», посреднические услуги...
– Это Джонни, – сказал Мазур. – Я был у вас третьего, и вы обещали подыскать мне работу в течение двух – четырех суток, в крайнем случае шести...