Ирина скосила глаза на Жанну. Подруга не сводила глаз с американца, на ее щеках горели пятна нервного румянца, а кулаки были так сильно сжаты, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
– Это то, о чем я думаю? – прошептала Ирина одними губами.
– Наверняка, – ответила Жанна.
Йейтс несколько минут рассматривал таинственный предмет. Наконец он кивнул, достал из кармана чековую книжку и массивную паркеровскую авторучку. Сняв с «Паркера» колпачок, он открыл книжку и медленно, картинно выписал чек. Оторвав его, передал своему собеседнику и спрятал во внутренний карман пиджака свое драгоценное приобретение.
Суходольский выглядел чрезвычайно довольным.
Он щелкнул пальцами, и тотчас возле столика, словно материализовавшись из воздуха, возник официант.
– Шампанского! – распорядился Антон Аркадьевич. – «Дом Периньон» девяносто шестого года у вас есть?
– А как же! – Официант расплылся в угодливой улыбке и буквально через минуту подкатил к столику коллекционеров тележку, на которой красовалась в серебряном ведерке со льдом запотевшая бутылка.
– Радуется, скотина! – прошипела Жанна. – Удачную сделку обмывает! Ворюга престарелый! Ну ладно, хорошо смеется тот, кто смеется последним!
– Эта поговорка устарела, – поправила подругу Ирина, – теперь она звучит немного иначе: хорошо смеется тот, кто смеется без последствий.
Шампанское хлынуло в высокие бокалы, и Суходольский произнес по-английски какой-то тост. Американец, как обычно, шумно радовался, громко смеясь и показывая всему ресторану свои крупные белоснежные зубы.
– Не могу смотреть, как эти ворюги веселятся! – простонала Жанна. – Пойдем отсюда!
– Ну, Катька, – сказала Ирина, когда наконец распрощались с неандертальцем, условившись непременно держать его в курсе дальнейших отношений Ирины с бывшим мужем, – никогда тебе этого не прощу! Этакое самоуправство! Всю операцию под удар поставила! А если бы скандал разразился, нас бы всех в милицию забрали!
– А по-моему, все отлично получилось! – Катерина, как всегда, сияла. – Никто нас не узнал и не заподозрил в слежке. И твой благоверный очень кстати подскочил, прямо как по заказу! Ой, как вспомню его рожу…
И три подруги весело захохотали.
– Девочки, не расслабляться, – напомнила Ирина, вытирая слезы, выступившие от смеха, – у нас еще впереди большое дело. Значит, теперь мы точно знаем, что камея у этого американского барыги.
– Как ты его назвала? – встрепенулась Катя.
– Барыга, а кто же еще, раз краденое скупает, – рассердилась Ирина.
– Девочки, а вот еще хочется им всем отомстить! – мечтательно протянула Катерина. – Всем, кто Жанку подставил. Костику, той девке, что вместо Жанны в банке была, этому негодяю Суходольскому…
– Хорошо бы, конечно, но нам не до жиру, – вздохнула Жанна, – как бы в живых остаться…
– А вдруг этот американец ночью улетит и увезет камею? – Катька продолжала паниковать.
– Нет, это было бы подозрительно, – твердо сказала Жанна, – он тут побудет некоторое время, походит по музеям, в Эрмитаж пойдет. Так что завтра встречаемся у меня, будем вырабатывать план изъятия камеи.
– Ну, и у кого ты оставила Яшу? – с тревогой спросила Ирина, когда они подошли к Катиному дому.
– У соседки с первого этажа, – ответила Катерина, но голос ее отчего-то предательски дрогнул.
Ирина сразу же заподозрила неладное и устремилась в подъезду, ухватив подругу за локоть.
– Не сюда! – Катя вырвалась и свернула в подворотню. Когда-то наверху висел большой кованый фонарь, но на данный момент все архитектурные излишества подобного рода предприимчивые алкаши давно уже сняли и сдали в металлолом, а небольшие полученные деньги сразу же пропили. По этой причине в подворотне было темно, как у негра сами понимаете где, Ирина оступилась и чуть не сломала каблук на нарядных лодочках.
– Это здесь! – Катя нашла невидимую в темноте дверь, которая выходила прямо в подворотню, и постучала.
На стук никто не ответил, только в глубине послышался густой басовитый лай, даже отдаленно не напоминающий лай драгоценного Ирининого кокера.
– Ты уверена, что соседка живет именно здесь? – подозрительно спросила Ирина.
– Ка-кажется… – Катин голос звучал все более грустно. – Она так сказала…
Ирина разозлилась на Катьку и затарабанила в дверь как при пожаре.
– Кого надо? – раздался наконец за дверью грубый голос.
– Лидию Андреевну! – пискнула Катя.
Ирина очень удивилась, когда услышала звуки отпираемого замка. По всему выходило, что их сейчас просто пошлют по матушке, присовокупив, что никакой Лидии Андреевны и в помине тут нет.
На пороге стоял лохматый бородатый мужик в грязной майке и в подштанниках. Или в кальсонах, Ирина не смогла бы правильно квалифицировать то, что было надето на нижнюю часть мужика. Света в прихожей не было, да и самой прихожей как таковой в этой квартире не было, потому что помещение размером со стенной шкаф прихожей назвать было никак нельзя. Свет падал из комнаты мужику в спину, отчего он казался еще страшнее и огромнее.
– Ну? – громыхнул дядька. – Так вы к Лидке? Так бы и дышали…
Ирина подумала, что дышать-то как раз в этой квартире по возможности не рекомендуется, потому что вместо воздуха тут сплошные миазмы, но вслух ничего не сказала. В это время раздался топот, как будто идет по джунглям стадо слонов, и рядом с мужиком материализовалось настоящее чудовище – огромная собака, такая же лохматая, как хозяин, и противно пахнущая псиной.
– Ой! – пискнула Катерина. – А где же Яшенька?
– Какой еще Яшенька? – с ходу завелся мужик. – Тут только мы с Федей!
– Ты же говорила, что у соседки кокер! – зашипела Ирина, поворачиваясь к подруге. – Имей в виду, Катька, если с Яшей что случилось – в жизни тебе этого не прощу! Навеки раздружимся, так и знай!
Собаке надоело, что незнакомые люди шепчутся в ее доме, и она оглушительно взлаяла. Катя от неожиданности присела, а Ирина мысленно простилась со своим милым рыженьким кокером. По всему выходило, что он пошел сегодня на ужин этой лохматой образине.
Как только собаченция замолчала, заорал ее хозяин, причем не менее оглушительно.
– Лидка! – орал он. – Тут к тебе пришли какие-то…
Долго никого не было, потом послышались шаркающие шаги и появилась женщина в халате, с повязанной полотенцем головой. Поскольку в «стенном шкафу» места больше не было, она остановилась в комнате.
– Ах, это вы, – протянула она, увидев Катю, и слабо улыбнулась, потом обратилась к домашним: – Федя, идите к себе.