– Какая-то ты другая стала…
– У разведенной женщины всегда более жизнерадостное выражение лица. Ты же знаешь, что мужчина в браке живет дольше, а женщина – короче, – отшутилась Елена и пошла на кухню пританцовывающей походкой. – Личико заживает?
– Заживает. А ты зачем старый халат достала? Он же на плече разорван, – спросил Караванов, хотя раньше такие вещи его не волновали.
– Под руку попался. Между прочим, очень сексуально разорван. – Она надела старый халат, потому что вдруг ощутила, что похудела.
Это был халат из эпохи прошлого междубрачья, свидетель ярких сцен и страстных объятий. Она даже помнила, кто его порвал и почему…
Елена налила чаю, откусила шоколадку и умиротворенно попросила:
– Рассказывай…
– Ну у меня нет особых новостей, – самодовольно потупился Караванов, и Елена увидела, что у него «сладилось» с девочкой, неумеренно пользующейся духами.
И у нее отлегло от сердца, потому что после кайфа, обретенного в Никитином автомобиле, ей хотелось, чтоб Караванов тоже получил свою пайку радости.
– Все выиграл на играх? – улыбнулась она.
– Не все, но кое-что… – с вызовом ответил Караванов.
– Жалко, что не все… Ты только пойми, я к тебе очень хорошо отношусь и радуюсь всему, что у тебя получается хорошо… – сказала она нежно.
– Я это заметил, – насупился Караванов.
– Хочешь, я поищу квартиру через своих?
– Сам справлюсь… – и раздраженно спросил: – А почему помада валяется среди кастрюль?
– Ой, а я ее ищу по всему дому! – захохотала Елена; вспомнила, что стояла вчера перед зеркалом в ванной, красила губы, а мобильный с кухни запищал – пришло сообщение от Никиты; напрочь забыла о помаде, что было совсем не похоже на нее.
– Понимаю, что ты очень переживаешь, но будь внимательней, – сказал Караванов поучительно. – Когда я открывал дверь, твои ключи висели с входной стороны. Ночью сюда мог зайти кто угодно.
– Ну надо же, и никто не зашел! Вот обида-то! – Внутри у нее было так комфортно, что она говорила, как пела.
– Не понимаю, почему надо с утра паясничать?
– Карцева сказала, кризис идентичности может принимать самые причудливые формы…
– Так это же у меня кризис идентичности, – обиженно напомнил Караванов.
– У меня тоже, – откликнулась Елена.
– Кто тебе сказал?
– Карцева.
– Подожди, но это же я попросил пригласить психолога, и решил, что так жить нельзя! – возмущенно сказал Караванов.
– Я у тебя авторские права не оспариваю. Просто, когда ты все это начал, я позволила себе понять, что достойна лучшей жизни. А раньше я об этом и думать не смела. И за это я тебе страшно благодарна…
– А кто тебе раньше мешал думать о том, что ты достойна лучшего? – напрягся Караванов, ситуация явно выходила из его понимания.
– Кто-кто… Воспитание, жизнь, комплексы… Мне казалось, что я и за это должна быть благодарна. Но как только поняла, что ты можешь прожить без меня, а я могу быть молода, весела и любима… И чувствовать, что кровь из густой и липкой становится газированной!
Караванов удивленно уставился на нее. Такой милый небольшой пухловатый мужчина с ясными, подбитыми глазами:
– Кем любима?
Почему-то сразу вспомнилось, как первый раз привела в дом Филиппа, познакомила с Лидой и сказала, что собирается за него замуж. Лида сделала примерно такие же глаза, какие сейчас были у Караванова, и спросила:
– А как же я?
И Елена мягко ответила:
– Ну я же беру его в мужья, а не в любимые дочери!
У Лиды, видимо, что-то щелкнуло в детской голове, она успокоилась и сказала:
– Тогда ладно. Только пусть не заставляет меня делать зарядку, как папа…
Судя по вопросу «Кем любима?», у Караванова в голове не щелкало ничего. Он даже не понимал, как его собственная «жена-мамашка» может быть кем-то любима.
– Не важно кем… – Елена хотела замять, а потом раздумала. – Впрочем, я его сразу же нашла. Но дело не в нем, а во мне…
– В ком «в нем»? – Караванов продолжал не въезжать.
– Боже мой, ну, смотри… Мы поняли, что наши отношения больше не реализуют нас эмоционально. Ты влюбился в девочку. Я влюбилась в мальчика. Ясно, что это проходные варианты, можно сказать, тренажеры, но они дали нам ощущение нужности, единственности, праздника, – объясняла Елена.
– В какого мальчика? – Караванову все еще казалось, что его разыгрывают.
– Ой, ну какая разница. Какая разница, в какую девочку ты влюбился, это же с бухты-барахты, какая подвернулась. У меня тоже он по «аське» выпал, как выигрыш в игральном автомате!
– Ты влюбилась? – Караванов смотрел на нее как на инопланетянку.
– А ты полагаешь, что я не способна влюбиться? – удивилась, в свою очередь, она.
Он пожал плечами:
– Не знаю. Но я только сейчас сообразил и сопоставил: эти ключи, помада, твой голос… Интересно… Я как-то об этом не думал…
– То есть тебе не приходило в голову, что такая профессиональная мамка может иметь личную жизнь? Что ее может интересовать что-то, кроме школьных успехов ее деток, завтраков, обедов, стирки и уборки? – уточнила она, дико захохотав.
– Да, наверное… Извини, мне надо кое-какие вещи там разобрать. – Он вышел.
Елена допила чай и, проходя к себе, заметила, что Караванов сидит за Лидиным письменным столом с наушниками.
– Ау! Ты чего там делаешь? – тронула она его за плечо.
Он посмотрел на нее странными глазами, снял наушники и протянул ей:
– Послушай. Тебе нравится?
Елена надела наушники и услышала, как высокие детские голоса завопили под музыку:
– Нас не догонят! Нас не догонят!
– Что это такое? – спросила она.
– Это группа «Тату». Мне очень нравится, – смущенно сказал Караванов.
– Какая-то детская кислотная дискотека, – поморщилась Елена.
– А мне нравится, – с вызовом ответил Караванов.
– Ну-ну…
Зазвонил телефон, и Елена бросилась к нему со всех ног.
– Просыпайся, моя радость! – пропел Никита в телефонную трубку.
– Уже проснулась! – выдохнула Елена.
– Я жду тебя в Интернете. Уже извелся…
– Бегу-бегу! – Положила трубку и начала торопливо собираться.
– Поздно будешь вечером? – внимательно посмотрел на нее Караванов, зайдя в комнату.
– Да. У меня сразу три мероприятия.
– Сочувствую.