Белокурая. А почему ты боишься признаться себе в том, что тебе важна другая женщина?
Бэтмен. Боюсь, потому что верил ей. А теперь не верю. Возможно, мне никогда не понять женщину, даже ту, которая недавно казалась понятной и открытой, которой доверял всего себя.
Белокурая. Подожди, это уже другая тема. Ответь на первый вопрос…
Его обозначение «аськи» из зеленого стало красным, то есть прервалась связь. Заинтригованная, Елена ждала, что он восстановит связь, но до конца дня Бэтмен больше не появился. Не появлялся и Никита. Очень хотелось ему позвонить, но было странно и обидно, что в день, когда уходит Караванов, Никита забыл о ней. Оставил ее одну. Значит, идти в пустую квартиру. Или ехать к подруге.
Не хотелось ни того, ни другого. У нее были золотые подруги, но у самых золотых были маленькие дети или большая загрузка, а она очень уважала чужое частное пространство. К тому же решила обучаться жить одной, в одиночку принимать решения и в одиночку за них платить. Собственно, и раньше так делала, но декоративные мужья создавали ложную иллюзию.
Отправляясь домой, Елена – по совету Карцевой – купила бутылку вина и коробку любимых конфет. И изумленно поняла, что первый раз в жизни сделала это для себя. Не для гостей, не для семьи, а жестко для себя. Она шла к дому и напряженно думала, что такое, кроме переезда Караванова, свербит у нее внутри. И, наконец, поняла, что это интернетный диалог с молодым Бэтменом. Почему-то цепляло то, что он не может себе признаться в том, что нравящаяся ему женщина занимает большую территорию, чем он готов ей предложить… Точно, как Никита. Почему эти мальчики так трусливы и небрежны по отношению к собственной душе? Почему они не слушают себя, не анализируют, а пытаются отмахнуться, как только душа начинает жить неудобной для них жизнью? Почему душа у них на задворках, после карьеры, семьи, привычек? Почему они кормят ее остатками? Кто им так строго-настрого велел пугаться собственных чувств?
Квартира выглядела как разоренное гнездо. Караванов практически ничего не забрал; но опустевшие полки с книгами, кухня без кофеварки, место для тумбочки на колесах с его бумагами, стена без его большой фотографии били по глазам.
Елена заглянула в шкаф для одежды. В отделении Караванова одиноко серел его свадебный костюм. Это был такой детский демарш, что Елена захохотала. Захохотала, потом заплакала… Посмотрела на себя в зеркало, поняла, что это уже не лезет ни в какие ворота, и набрала телефон Муркина:
– Привет! Мне нужна душевная терапия.
– Привет. Но я – хирург. Могу только отрезать что-нибудь или пришить, – обрадованно ответил он.
– Хорошо, согласна на хирургию… Мне сейчас все равно.
– Ты где? Я только из больницы вышел, диктуй адрес, заеду…
Сев в его машину, Елена поняла, что он снова пьян, но уже махнула на это рукой.
– Ну, что у нас случилось? – покровительственно спросил Муркин.
– Муж уехал. В смысле бывший… Вывез вещи. Зачем-то оставил свадебный костюм…
– А чтобы жизнь малиной не казалась! – усмехнулся Муркин. – Значит, сегодня у меня есть редкая возможность наблюдать танк в состоянии растерянности.
– Размечтался! – фыркнула Елена.
– А мужик у тебя небось был суперменистый?
– Да где там! Чистый Винни Пух, недавно шли ночью по Арбату – я, он и дочка – началась драка с лицом кавказской национальности. Так он ему в морду не дал. Не потому что слабый, а потому что не умеет…
– Да ведь небось на тебе не тренировался… Откуда ж навыки? – съехидничал Муркин.
– А ты именно таким способом повышал боевую и патриотическую подготовку? – отреагировала Елена.
– Не, я боксом когда-то занимался. Да и работа у меня физическая… Лен, давай напьемся!
– Так ты уже!
– Я? Как стекло! Ты меня пьяным не видела.
– В прошлый раз видела, за пистолет хватался, или это не считается? Или пьяный – это когда всю обойму в окружающих разряжаешь?
– Спички детям не игрушка! Я ее даже на охоте всю не разряжаю.
– А ты с пистолетом на охоту ходишь? – удивилась Елена.
– На охоту за людями. Ну, в «Маму Зою»?
– Нет, к тебе.
– Скучная ты какая, не общественная… Тогда в магазин заедем, а то мне тебя нечем кормить.
– Это можно. В ресторан пойду только со стопроцентно трезвым.
– Нудная, как моя жена…
Подъехали к магазину, было уже темно, и длинная глубокая лужа мешала запарковаться. Муркин поставил машину так, чтобы максимально мало зависеть от лужи, и пошел по дорожке. Дорожка до магазина была не короткая, в середине стояла толпа парней и девиц лет под двадцать. Проходя через них, Муркин как-то задержался, потом исчез за дверью.
Елена думала о том, что этот свадебный костюм они покупали Караванову в спешке. Еще не все было ясно с Филиппом. Была опасность, что он заявится на свадьбу, чтобы дать Караванову по физиономии. Елена только приехала из напряженной командировки в Сургут и свой свадебный наряд покупала на еще более скорую руку. Кто ж на третью свадьбу суетится? Впрочем, и первые две организовывались кое-как. Не потому, что были незначимыми событиями, а просто времени не хватало: работа, ребенок, общение.
Караванов не любил этот костюм, и больше ни разу его не надел, что, в конце концов, было его личным делом. Но вот оставлять его, забрав все остальное, было, безусловно, хамством… Из его каравановского стиля. Мне, мол, неприятно брать эту значимую для нас вещь, так ты сама реши, что с ней делать. Сама соверши поступок по ее ликвидации, хотя она и моя. Теперь надо было думать: подарить, продать, выбросить. И то, и другое, и третье было одинаково некомфортно. Ровно так же, как и четвертое: вечная жизнь костюма в Еленином шкафу.
Конечно, разбирая антресоли, она иногда натыкалась на футболку Толика или ремень Филиппа, но это были реально, а не демонстрационно забытые вещи. Выносила их к мусоропроводу и вскоре видела на алкаше с первого этажа. Вид алкаша в свадебном костюме Караванова, футболке Толика и ремне Филиппа показался ей перебором.
Однако прошло десять, пятнадцать, потом двадцать минут: Муркина не было. Набрала его мобильный и услышала звонок рядом с собой – он оставил телефон в машине. Видимо, попал в очередь.
В стекло постучали. Елена обернулась: у машины стоял молодой человек, она опустила стекло.
– Извините, это вы ждете такого черноволосого мужчину?
– Я, а что? – удивилась Елена. – У него какие-то проблемы?
– Да нет, ничего. Он просто не поладил с одним нашим товарищем.
– В каком смысле не поладил?
– Ну, зацепил его, ударил сильно. Нехорошо, в общем, получилось.
– И что вы теперь планируете? – Елена все еще не въезжала в ситуацию.
– Ну, выйдет, побазарим.