Он подошел к тяжелой железной двери и подергал ее. Разумеется, дверь была заперта снаружи.

— Женщина! — позвал Коровин, наклонившись к замочной скважине. — Ну зачем вы это сделали? Я же привез вам деньги, сто тысяч, как вы просили.., давайте поговорим по-хорошему! Вы же сами говорили, что милицию не любите…

Ответом ему было презрительное молчание. Коровин выругался и снова потряс дверь.

Естественно, это ни к чему не привело. Он достал из кармана пистолет и выстрелил в дверь возле замочной скважины. Грохот выстрела в замкнутом помещении едва не оглушил его, пуля с отвратительным звуком отрикошетила в бетонную стену, но на железной поверхности двери появилась только небольшая вмятина.

— Не старайся, голубчик! — послышался из-за двери насмешливый голос. — Тут не замок, тут засов здоровенный, ты его никакими силами не выбьешь!

Коровин выстрелил в направлении голоса, но это, разумеется, было только бессмысленным жестом — пуля снова отрикошетила от железной двери.

Коровин убрал пистолет в карман. Незачем впадать в панику, далеко не все еще потеряно.

Главное — сохранять спокойствие.

* * *

— Теперь надо немного выждать, — прошептала Ирина, отступая от двери котельной, пусть он помучается, подумает о своем будущем, в общем дозреет. Опять же, труп Дорожкина самим своим присутствием положительно повлияет на него.., а там уж можно будет приступить ко второй части операции.

— Какие люди! — раздался вдруг над ее головой насмешливый голос. — Только нас здесь не хватало!

Ирина подняла голову. На верхней площадке лестницы стоял высокий, очень худой мужчина, с черными вьющимися волосами и сросшимися на переносице бровями. Одной рукой он придерживал плачущую, перепуганную Лилю, в другой сжимал черный пистолет с длинной насадкой глушителя на стволе.

— Ну вот, теперь, кажется, все в сборе! проговорил мужчина, подталкивая Лилю к лестнице и медленно спускаясь вслед за ней. — Больше в доме никого нет, я проверил. Леонид Сергеевич! — он повысил голос, чтобы его услышал Коровин за железной дверью. — Я здесь! Все в порядке, сейчас я вас выпущу, а их загоню на ваше место! А потом подожжем дом к чертовой матери, чтобы никаких следов…

— Ой, девочки! — пискнула Катя. — Не зря цыганка предупреждала меня, что нужно опасаться мужчины с черными волосами. Цыганки всегда все верно говорят!

— Точно, — усмехнулся мужчина.

Он окинул взглядом сгрудившихся перед дверью подруг и рявкнул:

— А ну, кошелки, открывайте дверь!

— Тебе надо — ты и открывай! — огрызнулась Жанна.

— Ага, хочешь, чтобы я к тебе спиной стал? мужчина криво усмехнулся. — Нет уж, я такой глупости не сделаю! Больно уж вы ловки, вон как Леонида Сергеевича в ловушку загнали!

Нет уж! Ты открывай! — и он стволом пистолета ткнул в бок Ирину, которая все еще была наряжена в темный ватник и старушечий платок.

И тут коккер Яша, до сих пор пугливо жавшийся у ног Ирины, вспомнил свой собачий долг. Его хозяйку обижает какой-то мерзкий незнакомец! На это он не может спокойно смотреть!

Яша подскочил к мужчине и изо всех своих собачьих сил укусил его за щиколотку. Мужчина громко выругался и запрыгал на одной ноге. При этом он отступил в угол коридора, где стояли деревянные подпорки, и ударился о них спиной. Опора подломилась, и на злодея рухнула тяжелая глыба земли и бетона. Мужчина, заваленный до пояса, охнул и затих. Из-под груды обломков торчали только его длинные тощие ноги в черных джинсах.

— Круто! — восхитилась Лиля. — Ну у вас и собака! А с виду не подумаешь! Кажется, что он только на диване сидеть умеет!

— Яшенька, какой же ты молодец! — Ирина присела на корточки и почесала коккера за ухом — Девочки, кажется, он живой! — прошептала Катя, округлившимися глазами уставившись на длинные ноги злодея. Ноги пошевелились, и из-под груды обломков донесся глухой стон.

— Ничего, — Жанна отмахнулась — Потом с ним разберемся! Пускай пока так полежит, ему это полезно в воспитательных целях! А нам пора приступать ко второй части операции.

Она подошла к двери котельной и громко проговорила:

— Все кончено, господин Коровин! Ваш наемник обезврежен! Так что у вас только один выход из этого подвала — чистосердечное признание!

Из-за железной двери послышался глухой вой.

Наконец Коровин взял себя в руки и заговорил:

— Вы не представляете, против кого идете!

Вы знаете, кто я такой?

— Конечно, знаем! — ответила Жанна. — Вы что, забыли, что мы час назад звонили вам по телефону?

— Да кто вы такие, черт бы вас побрал!

— Просто люди, — насмешливо отозвалась Жанна, — обыкновенные женщины!

— На кого вы работаете? На Сурикова? На Подберезкина?

— Сами на себя! — гордо проговорила Жанна. — И еще на справедливость!

— Бред какой-то! — выкрикнул Коровин. Немедленно выпустите меня отсюда! Я вас на зону у пеку!

— А вот и нет, господин Коровин! Это как раз вы в самое ближайшее время отправитесь на зону, и никакие адвокаты вам не помогут!

Ну-ка, быстренько, начинаем чистосердечно признаваться, если хотите выйти из этого подвала! — и она нажала кнопку диктофона.

— Никогда! — истерично выкрикнул Коровин. — Вы этого от меня не дождетесь!

Неожиданно к двери подошла Катя.

— Леонид Сергеевич, — проговорила она елейным голосом, — а вы загляните-ка за котел.., туда, где лежит Дорожкин.., там возле него еще кое-что имеется.., причем я вам советую поторопиться!

Коровин подозрительно покосился на дверь и обошел котел. Там, прислонившись спиной к бетонной стене, полусидел мертвый Дорожкин, а в нескольких шагах от него мигал разноцветными лампочками какой-то металлический ящик. На передней панели ящика мерцало цифровое табло.

— Какие там сейчас цифры светятся? — спокойно осведомилась Катерина.

— Десять сорок.., десять тридцать пять.., озадаченно ответил Коровин.

— Значит, у вас осталось десять минут тридцать пять секунд, — сообщила Катя, — теперь уже меньше.

— Осталось.., до чего? — спросил Коровин.

— Сами подумайте, — Катя громко зевнула, девочки, как же я устала! Пойдемте, еще что ли чаю выпьем, потом вернемся, когда все уже кончится!

— Выпустите меня сейчас же! — завопил Коровин.

— Правда, Катюш, пошли наверх, — протянула Жанна, — что мы тут в подвале торчим?

— Выпустите, я во всем признаюсь! — Коровин в ужасе тряс дверь.