— Он поступает так.
— А этот противник, он ведь не совсем враг, правда? Это другой примарх? Речь идет о соперничестве, не так ли?
— Разведывательные сети имеются в каждом легионе. Но все они существуют по разным причинам. Космические Волки ведут разведку с целью оценить силы каждого противника, даже если столкновение возможно только теоретически. Тысяча Сынов — в основном ради утоления своей жажды знаний.
— Знаний? — повторил Хавсер. — Что же они хотят узнать?
— Насколько я понимаю, — ответил кустодий, — все.
Услужливым жестом он предложил Хавсеру пройти вперед. Там показался свет, как будто поднимающееся солнце запустило свои лучи в специально построенный тоннель кургана. Проход становился все шире и выходил в огромное пространство.
Хавсер вышел на широкий выступ из черного камня, который, подобно галерее, опоясывал верхний уровень внутреннего пространства вулкана. Конус с неровными краями у него над головой был освещен розовым заревом вулканических извержений Никеи. Этот вид на мгновение напомнил Хавсеру пылающую впадину на Безмолвии, куда он смотрел, чтобы не видеть, как умирает Длинный Клык.
Небо над конусом, ограниченное розовым горизонтом, было абсолютно спокойным. Внутри сверхвулкана царила неестественная тишина.
Хавсер оглянулся на кустодия, и тот ободряюще кивнул. На галерее собрались еще какие-то люди, смотревшие вниз, в чашу вулкана. Хавсер подошел к бортику из блестящего базальта высотой примерно по пояс и облокотился о его шероховатую поверхность. Снизу донесся порыв ветра, дрожь подавленной, но непокоренной атмосферы.
И галерея, и барьер были тоже вырезаны мелтерами. Внутри жерла вулкана концентрическими кругами спускались точно такие же галереи, а еще ниже стояли ряды черных каменных скамей, образуя гигантский амфитеатр.
Все галереи и скамьи были заняты зрителями. Хавсер прищурился, стараясь их разглядеть. Большинство людей находилось так далеко, что казались просто пятнами, но он сумел увидеть закутанных в балахоны адептов, аристократов в пышных одеяниях и их прислужников, а также группы Астартес.
Он повернулся к своему проводнику Амону:
— Что здесь происходит?
— Состязание философов. Здесь рассматривается и оценивается польза и вред силы.
— Кем же?
Амон Тавромахиан издал звук, вероятно означавший смех.
— Дорогой мой, присмотрись повнимательнее.
Хавсер взглянул вниз. В лицо ему ударил ветер. Голова закружилась при виде стремительно уходящих вниз ярусов, устроенных на манер романейской арены, где свободные люди орали и бесновались, когда рабов бросали волкам.
В самом низу, над головами наиболее могущественных личностей Империума, распростер свои крылья орел из черного мрамора и золота величиной с «Грозовую птицу».
Рядом с орлиной головой стоял помост.
От помоста распространялся свет.
Свет этот был там все время, но он был таким ярким и чистым, что разум отказывался его воспринимать. Именно его Хавсер и принял за восходящее солнце. Как будто сверхновая звезда разбрасывала бело-голубые копья своего сияния во все стороны.
В центре света виднелся силуэт, и от внезапного осознания Хавсер громко всхлипнул. Он смотрел прямо туда, но мозг не осмеливался сознательно принять то, что видел скальд.
Повелитель Человечества давал аудиенцию, и свет его величия было невозможно выдержать.
Это было второе невероятное видение, представшее перед Каспером Хавсером.
— Ты должен смотреть, — сказал Амон.
— Я не могу этого вынести, — пробормотал Хавсер, вытирая слезы.
— Но и отвести взгляд ты тоже не можешь.
Хавсер, не в силах унять дрожь, посмотрел вниз. Он различил очертания сияющего трона из распростертых крыльев. Над сидящей фигурой висели черные знамена, поддерживаемые сонмом херувимов, почти не видимых в ослепительном свете.
По обе стороны от трона с алебардами на изготовку выстроились Кустодес. Их золотые доспехи в слепящем сиянии стали похожи на текучую волнующуюся магму.
— А кто эти люди? — спросил Хавсер. — Обычному человеку не под силу стоять так близко к трону и не сгореть.
Амон подошел ближе и принялся перечислять стоящих у трона людей, по очереди показывая на них пальцем:
— Магистр хора астропатов, лорд-милитант Имперской Армии, генерал-фабрикатор Марса лорд Кельбор-Хал, магистр навигаторов и лорд Малькадор Сигиллит.
— Сэр, я утратил способность чувствовать. Этот день меня оглушил. Благоговение вызвало во мне настоящее потрясение. Мой разум сломлен. Рассудок испарился. Я больше не в состоянии регистрировать впечатления и реагировать. Ты назвал пять самых могущественных сподвижников Императора, но для меня это лишь слова. Слова. С таким же успехом ты мог бы сказать, что я утонул вместе с Атлантидой или был похоронен в пещерах Агарти. [47] Нельзя заставлять человека лицом к лицу встречаться с мифами, на которых зиждется его Вселенная.
— К несчастью, порой без этого не обойтись, — сказал Амон. — Но разве не этим ты занимался всю свою жизнь? Ведь в твоем биодосье именно об этом и говорится. Ты только тем и занимался, что разыскивал скрытые под пылью веков мифы, а теперь, когда они перед тобой, ты отводишь взгляд? Это указывает на недостаток твердости характера.
Хавсер оторвался от созерцания ослепительной сцены и повернулся к огромному воину.
— Думаю, мне можно простить некоторый трепет! В отличие от тебя, я не привык к такому избранному обществу.
— Прошу прощения, сэр. Я не хотел тебя оскорбить, но именно из-за своей любознательности ты и стал участником этой игры. Эта черта твоего характера привлекла внимание Пятнадцатого легиона Астартес. Ты всегда стремился к знаниям. И они решили этим воспользоваться.
— Как они могли это сделать? Я никогда ни с кем из них не встречался.
— Никогда? — переспросил Амон.
— Никогда! Я…
Хавсер внезапно умолк. Из темной бездны его сознания всплыло еще одно воспоминание.
Беотия. Но это было так давно. Давным-давно.
Он спросил, какому легиону они обязаны защитой?
— Пятнадцатому.
«Пятнадцатый. Значит, это Тысяча Сынов».
— Как твое имя?
Хавсер обернулся. Уланы вывели из святилища всех членов его группы, оставив только его одного. Сзади к нему подошли еще двое Астартес, такие же огромные, как и первый.
«Как может такое громадное существо передвигаться совершенно бесшумно?»
— Как твое имя? — повторил один из вновь прибывших.