– Нет, спасибо, Игорек, в субботу я за город еду, к знакомым.
– Ну так в воскресенье?
– Нет, я с ночевкой еду. Вернусь только утром в понедельник, прямо на работу. А вообще поищи себе спутницу помоложе.
– Да на фиг она мне сдалась? Не хотите, не надо!
– Ты не обижайся.
– Постараюсь.
Когда он ушел, Туся огорченно помотала головой. Только этого еще не хватало. Двенадцать лет разницы! Ужас! А вот съездить за город и вправду не помешает. Татьяна небось бог знает что обо мне думает.
И в субботу утром, накупив московских гостинцев, она отправилась в Абрамцево.
Как всегда на подходе к дому, у нее тревожно забилось сердце: что я там застану?
Дело шло к весне, но на участке снег был чистый, аккуратно разметенный. И на крыльце, как всегда, дрых Бонька. Она окликнула его, он поднял голову, коротко взлаял и снова уснул. Постарел, видно.
Ей открыла незнакомая женщина.
– Вы к кому?
– К Татьяне Реджинальдовне. Она дома?
– Дома, дома, куда ей деться?
– Антонина Панкратовна?
– В больнице она. А вы кто? Как Татьяне-то сказать?
– Скажите, Туся приехала.
Она принялась расстегивать шубу.
– Да вы не спешите, дама, может, еще и не захочет она вас видеть. У ней настроение плохое нынче. Фордыбачет.
Женщина скрылась, а Туся все же сняла шубу, не париться же тут!
Буквально через минуту дверь в прихожую распахнулась и на пороге возникла хозяйка дома.
– Явление блудной дочери! – патетически воскликнула она. – Туся, деточка, куда ты запропастилась? Тебя тут, можно сказать, с собаками искали! Зизи, сделайте нам кофе!
– Какая я вам Зизи, собачка я, что ли? Тоже выдумали!
– Я не могу, ваше имя вызывает у меня самые мрачные ассоциации!
Зизи, ворча, исчезла на кухне.
– Как ее зовут? – полюбопытствовала Туся.
– А, Зинаида! Терпеть не могу!
– А что с Антониной-то стряслось?
– Понимаешь, она ж еще молодая, а у нее, видишь ли, давление! И печень! Жрать надо меньше! А она толстая, как бочка, вот и… развалилась на части! А мне, извольте радоваться, с этой Зизи приходится дело иметь! Она ничего ни в чем не понимает! Тупая и злобная! Не дождусь, когда моя Антошка вернется. Ну а ты, что с тобой? Почему ко мне не пришла?
– Так у вас меня сразу бы нашли.
– А ты не хочешь?
– Нет.
– Значит, всерьез ушла от Лешки?
– Всерьез!
– Жить есть где? Деньги на жизнь есть?
– Все у меня в порядке, Татьяна Реджинальдовна, миленькая, не беспокойтесь.
– Как же мне не беспокоиться? Ты ж мне не чужая, единственная внучка моей лучшей подруги… Ты к мужику ушла, признайся?
– Нет.
– И у тебя нет любовника?
– Нет.
– Идиотка! Или сейчас уже мужчины перевелись?
– В известном смысле… – улыбнулась Туся. – Татьяна Реджинальдовна, а вот скажите…
– Что сказать? Что? Я не понимаю, такая прелестная женщина – и без мужика? Или у тебя другая ориентация?
– Да боже избави! – содрогнулась Туся.
– Ты где-то работаешь?
– Да. И очень довольна.
– А кем же ты можешь работать?
– Секретарем.
– А кто твой шеф? Женщина?
– Да нет, мужчина.
– Педераст?
– Нет.
– И он с тобой не спит?
– Нет, – улыбнулась Туся.
– Неужто так бывает? Хотя это абсурд, на мой взгляд. Нет, я решительно не понимаю нынешнюю молодежь.
– Да какая ж я молодежь?
– Для меня ты девчонка! Туся, пообещай мне, что в ближайшее время заведешь любовника! Очень тебя прошу!
– Да где ж его взять?
– Соблазни начальника!
– Ни за что! А знаете, Татьяна Реджинальдовна, я вот хотела спросить: помните, вы рассказывали про оперетту, где вы должны были петь про паровоз?
– Разве такое забудешь? А почему ты спросила?
– А вы помните, как она называлась?
– Отлично помню! Не то «Счастливый путь», не то «Счастливого пути». А тебе зачем?
– А кто либретто писал, помните?
– Еще бы не помнить! Грантик Айрапетов и Женечка Рубин. Грантик горячий был мальчик! А почему ты спросила…
– Да я тут недавно с его внуком познакомилась…
– С внуком Грантика?
– Представьте себе, я ради смеха спела ему начало вашей арии, а он продолжил…
– Он тоже красавец?
– Ну в общем, да.
– И у вас что, не случился роман?
– Нет, не случился, – со вздохом сказала Туся.
– Ну и дура! Грантик был такой горячий мальчик…
– Но ведь у вас в то время был, кажется, роман с каким-то певцом.
– Ну и что? Одно другому никогда не мешает, запомни это, ради всего святого! А знаешь что, привези ко мне этого малого… Ну внука. Его как звать?
– Тоже Грант.
– Вот и чудесно!
– Нет, не выйдет, он… уехал, очень далеко уехал…
– Когда в свое время говорили «он далеко уехал», зачастую это значило, что его посадили… Слава богу, сейчас другие времена. Но он ведь вернется?
– Наверное. Хотелось бы надеяться.
Зизи принесла им кофе, печенье, сливки.
– Спасибо, Зизи. А к обеду, пожалуйста, сделайте что-нибудь посущественнее. Тусю надо кормить!
– Чего посущественнее? Сами-то вы ничего не едите!
– А вот с Тусей за компанию и поем. Знаешь, ко мне твой муженек приезжал. А потом и свекруха заявилась. Она славная бабенка!
– Она – чудо!
И вдруг произошло то, чего Туся уж никак не могла ожидать. Старая дива расплакалась, и сразу стало ясно, как она стара и слаба. У Туси сжалось сердце.
– Татьяна Реджинальдовна, миленькая, почему вы плачете, что случилось?
– Тусечка, девочка, мне так плохо, я сама во всем виновата. Я была никудышной матерью, я ужасная свекровь, моя невестка даже никогда ко мне не приезжает, сын, конечно, заботится обо мне, но все больше материально… И близких никого не осталось, внуков нет, да у меня уж и правнуки могли бы быть, и даже праправнуки. И никого… Была Антошка, но она меня предала… Я чувствую, что скоро умру, совсем скоро…