Кровь застучала в висках.
Нет… Он повернулся, чтобы уйти, но между подушек показалась взлохмаченная голова. Глаза цвета весенней листвы смотрели на него в упор.
Как у Дианы. Тот же цвет. Та же форма, но не ее глаза. Сын?
Волосы мальчика темнее, но кудряшки — такие как у нее. И улыбка с ямочкой тоже берет в плен мгновенно. Ребенок сел, зевнул и сказал:
— Привет. Ты кто?
Захир прижал руку к сердцу, степенно поклонился.
— Мое имя Захир бин Али бин Хатиб аль-Хатиб. — (Мальчик захихикал.) — А ты, уа habibi? Как тебя зовут?
— Я Фредди. — Потом, поняв, что звучит коротковато, мальчик поправился: — Я Фредерик Трумен Меткалф. Меня назвали в честь Огненного Фреда, лучшего игрока в крокет Йоркшира и всей Англии. — Он выпалил это скороговоркой, словно повторял чьи-то слова, слышанные много раз и не до конца понятые. — По крайней мере, так говорит мой дедушка.
— Прекрасное имя. И ты собираешься пойти по стопам мистера Трумена и играть в крокет за Англию?
— Нет. Я буду футболистом.
Захир попытался спрятать улыбку.
— Мы все должны следовать своей звезде, Фредди. Своим собственным мечтам. — Жить своей жизнью? Нет! Нет… Захир забеспокоился: — Ты один?
— Я искал маму. Когда я проснулся, ее в комнате не было, и я пришел сюда. Вчера она была тут.
Они оба пришли сюда, разыскивая ее…
— Ты завтракал?
— Еще нет.
— Тогда, может, пойдем, придумаем что-нибудь?
— Я вчера ел блинчики. А мама — инжир.
— А ты не хочешь попробовать? — он указал на ближайшее дерево. — Можешь сам сорвать.
Уговаривать мальчика не потребовалось, он немедленно вскочил на ноги.
— Я не могу, слишком высоко!
— Нет проблем.
Захир поднял его, посадил на плечо. И оба обернулись, услышав шаги Дианы, возвращающейся с пляжа. Она напевала известную песенку, заполняя пропущенные слова теми же «ла-ла-ла», что и тогда, когда они танцевали.
Диана появилась на дорожке, вначале даже не заметив присутствия публики. Фредди хихикнул, она подняла глаза, увидела их вместе и замерла на половине «ла»…
А у Захира пересохло во рту.
Она ходила к морю, и сейчас на ней не было ничего, кроме простенького купальника. Розовая кожа успела высохнуть по дороге с пляжа, но волосы превратились в массу перепутанных кудряшек, с которых на плечи стекали ручейки воды. Сама Венера не могла быть прекраснее, соблазнительнее.
— Захир… — казалось, она утратила дар речи, так же, как и он. — Я вижу, ты уже познакомился с Фредди.
— Он несколько моложе, чем я представлял…
— Вовсе нет, мне уже пять лет! — объявил мальчик.
— Никогда не скажешь — ты такой высокий, — быстро ответил Захир.
А Диана улыбнулась.
Здесь, в саду, с голыми ногами, голыми плечами — каждая линия тела четко обрисована мокрой тканью купальника, — она могла соблазнить и святого. А Захир не святой.
И она тоже, как выяснилось.
— Рост он, верно, унаследовал от отца? — спросил Захир, и ее улыбка погасла.
— Фредди, думаю, нам следует найти бабушку. — Диана протянула руку. — Пойдем, она, должно быть, уже беспокоится.
— Я так не думаю, — сказал Фредди. Пять лет, и уже свое мнение, как следует поступать. — Я смотрел. Она спит. — Мальчик взглянул на Захира, ища поддержки.
— Мы с Фредди собирались набрать инжира. Я бы пригласил тебя присоединиться, но, боюсь, с твоей кожей тебе следует прикрыться, прежде чем солнце поднимется повыше.
Прикрыться…
Кровь хлынула ей в лицо, когда она поняла, как мало на ней надето. Только старенький купальник, купленный никак не в расчете блистать. Она приобрела его, когда ходила с Фредди в бассейн.
Диана даже не сообразила взять с собой полотенце, поскольку меньше всего ожидала встретить тут Захира. Захира, глядящего на нее во все глаза…
— Неплохо придумано, — сказала она, повернувшись в сторону дома. — Вы двое побудьте пока тут, а я… — неопределенным взмахом руки она указала на отсутствие должного прикрытия и сразу пожалела об излишне откровенном жесте.
К тому времени, как Диана приняла душ и нашла одежду, достаточно закрытую, чтобы нейтрализовать впечатление от купальника, и одновременно не создающую иллюзию, будто она прячется, — брюки и рубашку с длинными рукавами, — завтрак уже был в разгаре.
Захир улыбнулся ей и продолжил разговаривать с ее отцом. Мать молча передала Диане чашку с кофе, а Фредди сказал:
— Захир берет меня с дедушкой кататься на корабле. Ты поедешь?
Подняв глаза, она встретилась взглядом с Захиром, и оба вспомнили другой день, другой корабль…
— Мой отец держит тут небольшой парусник. Для рыбалки.
— Я лучше останусь, спасибо.
Когда мужчины вернулись со своими трофеями, ее мать повела Фредди умываться, отец отправился немного вздремнуть, и Диана осталась в саду вдвоем с Захиром.
— Нам так и не удалось поговорить, — произнес он, — а теперь мне надо ехать.
— Спасибо, что повозился с Фредди.
— Да я с удовольствием. Он такой славный парень. Ну, так у него и мама замечательная. Проводишь меня до машины?
Диана спустилась за ним во двор. Когда они приехали сюда, было темно, а сейчас стало видно, что от дома открывается вид на весь залив. Догадываясь, что сейчас Захир заговорит о том, чего ей слышать не хотелось, она сказала:
— Как красиво, Захир. Залив всегда принадлежал твоей семье?
— Нет. Я случайно наткнулся на дом. Был шторм, и я укрылся в заливе. Дом стоял брошенный, полуразрушенный, но я влюбился в него с первого взгляда и купил его. Восстановил.
Они помолчали.
— Да, относительно Фредди…
— Ты думаешь, я затем сюда приехал? Спросить тебя о сыне?
— Разве нет? Я позволила тебе подумать, будто он мой любовник.
Захир выпрямился.
— Потому что ты не доверяла мне.
— Нет! Потому что я не доверяла себе… Однажды, когда мне было восемнадцать, я уже потеряла голову. Нанесла удар всем, кто меня любил.
— Разве мать-одиночка в наше время такая уж редкость?
— Да, если она отказывается назвать имя отца ребенка.
Захир нахмурился.
— Зачем тебе было освобождать этого мужчину от ответственности?
— Я защищала не его, а Фредди. Не хотела, чтобы на него легло пятно. Чтобы всякий мог про него сказать «яблочко от яблони…» Чтобы к нему вечно приглядывались, ожидая, когда он пойдет той же дорожкой… В моем выпуске я была лучшей. Дочь, о которой может мечтать любая мать… Может, это сыграло свою роль. Надоело быть хорошей. Хотелось стать как все, своей в компании, но мои одноклассники были такими… обыкновенными.