— Последний стакан молока я выпил в три года.
— В молоке есть кальций и витамин D. Очень полезно для костей.
— А при стрессе полезен алкоголь! А это что? — Он увидел на подоконнике бутылку с красным вином.
Взглянув через плечо, Кейти ответила:
— Тебе оно не подойдет. Я использую это вино как растворитель для краски.
Натаниэль находился сейчас в таком состоянии, что мог бы выпить даже растворитель для краски.
— Сойдет. — Не дождавшись согласия хозяйки, он прошел мимо нее и достал с полки два бокала.
Закрыв дверцу холодильника, Кейти настороженно произнесла:
— Пожалуйста, мне не наливай.
Удивляясь тому, почему сексуальное притяжение продолжает существовать, когда двое даже не смотрят друг на друга, Натаниэль наполнил два бокала.
— Пей. Нам обоим нужно выпить. — Он сделал большой глоток и сморщился — жидкость была мало похожа на вино. — Действительно, лучше это не пить.
— Я передумала. Я тоже выпью! — Явно волнуясь, Кейти подняла свой бокал и сделала глоток.
— Хочу задать тебе вопрос: не появится ли здесь в ближайшее время какой-нибудь верзила, типа борца сумо, чтобы сделать из меня котлету? Надеюсь все-таки, что нет… Ведь ты ходишь на экспресс-знакомства…
— Я живу одна. И у меня нет никаких ревнивых воздыхателей, — призналась Кейти.
— Ах, значит, ты одна…
Зачем он интересуется этим? Зачем ему это нужно?
— Да, совершенно одна! — Кейти гордо задрала голову и поспешно добавила: — Но меня это вполне устраивает. Одной хорошо! Могу делать что хочу. Могу есть хлопья на ужин и оставлять на ночь грязную посуду… — Она замотала головой. — Прости. Снова очень много говорю… Короче говоря, ты для меня — совершенно незнакомый человек, которого я пригласила в свой дом. В этом есть нечто сверхъестественное. Мне кажется, я знаю тебя, потому что смотрела фильмы с твоим участием. Я видела тебя обнаженным, но все-таки не знаю тебя вообще…
— Ты видела меня… обнаженным?! — По спине его прошла дрожь. Он не ожидал такого поворота разговора.
Вообще-то ему надо было срочно звонить, разбираться со своими делами, а не флиртовать с девушкой, которая явно чересчур романтична.
— Ты играл в этом боевике! — Кейти уставилась на свой бокал. — Я смотрела его один… или пару раз… — Ее вспыхнувшие щеки наглядно свидетельствовали — она смотрела фильм сотни раз. — Тот момент, когда ты несешь на руках дочь своего врага по пляжу, стал для меня культовой сценой. Я тогда еще училась в университете.
Натаниэль старался изо всех сил не сделать то же самое, а именно — не представлять Кейти обнаженной. Но рядом был такой широкий диван… Сжав зубы, он вдруг представил себе, как хватает Кейти в охапку и бросает на красные подушки.
— Послушай, ты обучалась дизайну костюмов. Расскажи, над чем ты сейчас работаешь.
«Говори о чем-нибудь. О чем угодно, только не о сексе!» — мысленно умолял он ее.
— Обнаженное тело тоже может быть костюмом, — прошептала Кейти, — если это соответствует роли. Это очень странное ощущение — я видела тебя обнаженным, но совсем не знаю, кто ты и какой…
— В театре ты работала со мной почти месяц, поэтому я не совершенно незнакомый для тебя человек. И у меня нет дурных привычек, — медленно проговорил он. — Не надо путать меня с героями, которых я играю. И имей в виду: я сорву с тебя одежду лишь в том случае, если ты сорвешь с меня мою.
— Честно сказать, я ни секунды не думала, что ты собираешься сорвать с меня одежду, — растерянно пролепетала Кейти. — Может быть, я мечтательная, но не сумасшедшая! Я отличаю реальность от фантазии, а ведь люди часто не делают этого?
— Постоянно, — устало кивнул Натаниэль. — Хуже всего было, когда я сыграл роль психиатра в фильме «Упавший духом». После этого многие стали просить меня поставить им диагноз. — Они уже не разговаривают о сексе, так почему же его тело по-прежнему вздрагивает от невыносимого желания? И почему Кейти по-прежнему не смотрит на него? Его охватила злость. — Мне очень трудно разговаривать с тобой, не глядя в лицо.
Она медленно повернулась, их взгляды встретились.
— Тебе сейчас лучше? В театре ты был в жутком состоянии.
— Нет, тебе показалось. — Без всякой мысли он поднял руку и задумчиво провел ею по щеке Кейти. — Ты такая красивая… Теперь понятно, почему герцогиня Глостерширская была такой раздраженной все это время. Она терпеть не может, если рядом с ней находится кто-то, кто напоминает ей о ее возрасте.
Рука его задержалась на щеке Кейти, и он увидел, как приоткрылись ее губы. Было бы так легко их поцеловать…
— Э-э-э… — Кейти попятилась от него. — Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
— Мне надо где-то переночевать. И я надеюсь, что ты пригласишь меня…
— Ты хочешь остаться здесь?! С ума сошел?
Да, действительно, он явно сошел с ума, потому что хочет лежать на ее старом диване, прислушиваться к дождю за окном и гадать о том, спит она обнаженная или нет…
— Могу я переночевать на твоем диване?
— Но… у тебя с собой нет никаких вещей. Пижамы и всего остального…
Натаниэль подавил улыбку:
— У меня вообще нет пижамы. Так ты согласна?
— Я… Ну, если ты действительно хочешь…
Холодные воды озера сомкнулись над его головой, он открыл рот, чтобы закричать, но вода хлынула в его легкие, и последнее, что ему удалось увидеть, погружаясь в мрачную бездну, — фигуру мужчины, удаляющегося от него…
Натаниэль проснулся в холодном поту. Все тело его болело от неудобной позы, в которой он так и пролежал всю ночь. Несмотря на одеяла, которые ему дала Кейти, он страшно замерз. Голова болела после вчерашнего дешевого вина, но все равно Натаниэль был рад, что проснулся. Лучше было вообще не спать, чем видеть во сне этот кошмар.
Он провел рукой по лицу, пытаясь избавиться от ночных ужасов, все еще цепко сидевших в его сознании. Они не желали исчезать. И все это из-за появления Джекоба…
Какого черта он вернулся? И почему именно сейчас?
Через занавески в комнату проникал утренний тусклый свет. Небо было безрадостно серым, в окно стучал дождь. Натаниэль с тоской вспомнил о своей удобной кровати, о большом доме в Калифорнии. Там он построил для себя совсем другую жизнь, но счастья все равно не ощутил. Он думал, что после суеты Голливуда игра в серьезном театре принесет ему облегчение. Думал, что в Лондоне он скроется от своего прошлого. Он даже не подозревал, что прошлое посмотрит на него из первого ряда, в день премьеры спектакля…
Натаниэль уставился на потолок, заново переживая момент, когда он стоял на сцене, уставившись на это лицо, а публика замерла в недоумении.