— Как скажешь, — Лера пожала плечами и продолжила путь.
Она чувствовала себя роботом, в которого вставлена самая мощная батарейка. Дорога казалась бесконечной, хотя неутомимые лошадки бежали очень резво. Солнце перевалило через зенит и начало понемногу спускаться. Тропа сбежала вниз по склону, впереди засверкала дробящаяся на камнях вода. Лера узнала ручей, который они переходили накануне.
— Граница? — лаконично осведомилась она, поравнявшись с Николаем.
Тот кивнул, настороженно поглядывая по сторонам.
Лошади, негромко заржав, припустили вперед, вбежали в воду и принялись жадно пить. Как и прошлый раз, Николай выждал не больше минуты и погнал свою лошадку вперед.
Они выехали на другой берег ручья и тронулись вверх по склону.
— Хорошо, что с жандармами не встретились! — проговорила Лера.
Николай ничего ей не ответил. Он ехал вперед, настороженно прислушиваясь к чему-то и вглядываясь в скалы вдоль дороги.
— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовалась Лера. Ей невольно передалось его беспокойство.
— Слишком тихо, — отозвался он вполголоса.
Кажется, даже лошади почувствовали его настороженность. Они торопливо бежали вперед, не издавая ни звука, даже не обменивались, как прежде, коротким негромким ржанием.
Тропинка поднималась в гору. Впереди показалась знакомая скала, напоминающая рассерженного медведя.
Неожиданно Николай натянул поводья, остановив свою лошадь. Спутники сгрудились вокруг него.
— Там засада, — уверенно проговорил он. — Надо пройти верхом, в обход скалы.
— Разве там есть обход? — Лера удивленно оглядела крутой склон, казавшийся совершенно неприступным.
— Нет, — ответил Николай. — Но прямо идти нельзя, я чувствую.
Спорить с ним было бесполезно.
Николай спешился, повел свою лошадь под уздцы и медленно двинулся вверх по склону, в сторону от тропы. Лошадь недовольно фырчала и с трудом переступала ногами по крутому уступу. Из-под копыт то и дело выскальзывали мелкие камни и катились по склону.
— Здесь можно пройти! — негромко проговорил Николай, добравшись до густых кустарников, цеплявшихся за каменную осыпь метрах в двадцати над тропой. — Этот склон только издали кажется непроходимым!
Спутники двинулись вслед за ним, ведя недовольных лошадей в поводу. Через несколько минут они поднялись на гребень склона и медленно пошли вперед среди колючих кустов, придерживая лошадей. Скоро скала в форме медведя оказалась прямо под ними.
— Смотрите! — прошептал Николай, указав рукой на что-то внизу.
Лера подошла к нему и разглядела в укрытии за скалой несколько солдат в камуфляжной форме. Они залегли над самой тропой, изготовив автоматы к бою.
— Не зря я чувствовал беспокойство! — Николай потрепал по шее свою лошадь и оттащил ее в сторону от склона. — Боюсь, что мы не сможем бесшумно спуститься по ту сторону скалы… Они нас заметят…
— Тише! — прошептал Калмык, подняв руку. — Вы слышите?
Теперь и Лера расслышала приближающийся с другой стороны цокот копыт.
Николай стреножил свою лошадь и снова подполз к краю склона. Остальные последовали его примеру.
Отсюда им была видна часть тропинки по другую сторону скалы. И едва они заняли свою позицию, как из-за поворота тропы показались всадники в косматых меховых шапках.
— Матхабы возвращаются! — прошептал Николай.
Действительно, это были те самые горные разбойники, которые накануне направлялись в набег из-за белуджистанской границы. Только теперь к седлам их лошадей были приторочены тюки с добычей.
Двое передних всадников обменялись какими-то словами и пришпорили лошадей. И в ту же минуту из укрытия под скалой ударила очередь «Калашникова».
Матхабы осадили лошадей, спешились и залегли по обе стороны тропинки. Из засады застрочил пулемет, к нему присоединился беспорядочный огонь нескольких автоматов. Матхабы отвечали более редким, но расчетливым огнем.
— Теперь они заняты надолго, и мы сможем спуститься незамеченными! — проговорил Николай, поднимаясь. Спутники снова взяли лошадей под уздцы и начали медленно спускаться по крутому склону, по широкой дуге обходя участок тропы, на котором продолжался бой матхабов с пограничниками.
Спуск был намного труднее, чем подъем. Лошади то и дело оскальзывались на каменной осыпи, и казалось, что еще немного — и они скатятся в пропасть. Однако неприхотливые животные привыкли к горам, и несколько минут спустя они снова спустились на тропу позади отстреливающихся разбойников. Тут же спутники вскочили на лошадей и как можно быстрее двинулись прочь от поля боя. Лошади были измучены тяжелым спуском, но доносившиеся сзади выстрелы действовали на них лучше всяких шпор.
Стрельба понемногу удалялась.
Лошади, несмотря на усталость, бежали все резвее: они чувствовали, что приближаются к дому.
Однако Николай был мрачен и придерживал свою лошадку.
— Что с тобой? — спросила, догнав его, Лера. — Мы же благополучно проскочили засаду и разминулись с матхабами…
— Мы — да, — лаконично ответил Николай, и протянул вперед руку.
Всадники выехали за поворот тропы, и перед ними открылся пологий склон, по которому раскинулось горное селение, где совсем недавно принимал их Анвар.
Но теперь они увидели совершенно другую картину.
Неказистые горные хижины превратились в груды развалин, от них поднимались к небу столбы дыма. Там, где недавно играли дети, паслись козы, женщины в черном занимались своими повседневными делами, на выжженной земле валялись теперь только бесформенные груды окровавленного тряпья, в которых невозможно было узнать человеческие существа.
— Матхабы, — проговорил Николай, опустив голову.
Спутники медленно проехали через селение, стараясь не глядеть по сторонам. Только один раз Лера скосила глаза, увидев на земле какой-то небольшой предмет.
Это была самодельная игрушка, вырезанная из куска дерева лошадка, очень похожая на тех низкорослых неприхотливых животных, которые медленно шли сейчас через опустошенное селение.
Миновав деревню, лошади замедлили шаг. Они не хотели идти дальше, здесь был их дом.
— Да чтоб тебя! — выкрикнул Николай, ударив свою лошадь каблуками. — Только этого мне не хватало!
Лошадь послушно затрусила вверх по склону.
Солнце быстро спускалось к горизонту. Уже почти смеркалось, когда отряд подошел к пещере, откуда начинался потайной ход на ту сторону хребта. Здесь путники расседлали лошадей, сняли с них тюки с опиумом, остальную поклажу и отпустили на свободу. Лошади, радостно заржав, поскакали к родной деревне.